До поздней ночи я лакомилась питательными бутербродами и пирожными, переданными союзницей. Конечно, украдкой. Даже к припасенным сухарям не притронулась. Составляла план по изменению внешности и тщательно расписывала каждый пункт в блокноте. Чтобы не забыть! Ведь с наступлением утра меня обязательно охватит паника. Будучи на нервах, я непременно упущу нечто важное и в итоге угожу в список тридцати девиц, отобранных на забаву кронпринцу.

Удручающую ситуацию и связанные с ней мысли я отпустила лишь с наступлением полночи. Забралась в мягкую постель, закрыла глаза и, уверенная, что все пройдет как по маслу, с широкой улыбкой погрузилась в крепкий сон. Разве могло пойти что-то не так с учетом хитроумного плана и моего актерского мастерства?

Еще не было и шести, когда сработал внутренний будильник, веля подниматься и браться за дело. Как и ожидала, разумом овладел страх, едва я встала и вспомнила, через что мне предстояло сегодня пройти. Унизительное представление пугало гораздо меньше, чем наказание, которое могло настичь меня в случае разоблачения. Поэтому к вопросу следовало подойти со всей серьезностью, чтобы ни у кого не возникло проблем.

Взбодрившись чашкой кофе, приготовленным кухаркой, сложила потрепанные ботиночки, платье в холщовую сумку, забрала в Пурпурной гостиной костыль, оставленный по договоренности с бабушкой, и бросилась прочь из дома. Менять образ в родных стенах было опасно, а вот в пещере, что притаилась на окраине города, ничуть. Туда я и отправилась. После смерти отца она почти неделю прослужила мне покоями. Укрывала от внешнего мира, прятала от сочувственных взглядов, позволяла рыдать в голос, заверяя, что никто не услышит мой плач, и загадочным образом помогла пережить острую боль, вызванную утратой любимого человека. Теперь я сбегала в пещеру, только когда хотела посидеть час-другой в одиночестве либо что-то затевала, не боясь оказаться раскрытой и остановленной.

– Ну что, Алексия, приступим? – с довольной ухмылкой спросила саму себя, зачерпнув горсть пепла, что нагребла на кухне, пока никто не видел.

Глиняного горшочка должно было хватить, чтобы перекрасить в мышиный цвет серебристые волосы, доставшиеся от папы. На тонировку красивых локонов ушло около получаса. После я стянула их в хвост и закрепила на затылке.

Первое дело было сделано. Результат впечатлил. Настал черед лица. Я не собиралась его сильно уродовать. Натирать щеки глиной, как планировала изначально, тоже не стала. Лишь нарисовала пару язвочек: одну на лбу над правой бровью, другую – в левом уголке рта. Благо, в прошлом месяце утащила из дома зеркало, как чувствовала. Без него задача сильно усложнилась бы, да и плоды кропотливой работы не порадовали бы.

Требовательно изучив отражение, подвязала челюсть платком. Внезапно взгляд зацепился за лесные орехи. Я нашла их по пути в пещеру, планировала полакомиться, когда проголодаюсь, но на ум пришла отличная идея. Для ее воплощения очистила ядра от скорлупы и заложила за правую щеку. Вновь поглядев на себя в зеркало, залилась смехом. От прежней Алексии мало что осталось, разве что глаза, цвет которых вызывал опасения. Ничего, буду почаще опускать взгляд, чтобы не привлечь к ним внимание.

Я чувствовала, что время бежит неумолимо, поэтому поспешила переобуться в поношенные ботиночки, сняла темно-синее платье и надела серое из грубой ткани. Оно было старым, короче других моих нарядов, отчего из-под подола виднелась потертая обувь. Сгорбленная, с костылем в руке, я мало походила на красавицу, достойную наследного принца, чего, собственно, и добивалась.