– Но ты сам принял её условия.

Красивая какая… невозможная, упёртая, упрямая. Полный набор качеств, которые я не выношу в женщинах, которые всегда избегал сознательно, но Тина…

– Как принял, так и изменю её правила. Поехали.

Сейчас во мне больше ста килограмм чистой решимости и напора, и с этим сложно бороться хмурой Тине.

– Поехали, нам ещё в путешествие собираться, – говорю, толкая входную дверь.

– Но Кирилл! – ещё пытается спорить Тина, но она так быстро переступает ногами, её каблуки так оглушительно цокают по паркету, что не остаётся сомнений: она оставаться в ресторане хочет ещё меньше моего.

– Поехали, – повторяю и буквально заталкиваю Тину на заднее сиденье.

Кирилл.

Оказавшись в машине, я нажимаю кнопку на дверце, и специально спроектированная перегородка медленно опускается, отсекая нас от водителя. Это очень удобно, когда нужно обсудить что-то, не предназначенное для чужих ушей.

Тина подаётся вперёд, касается стекла пальцами, стучит костяшками и удивлённо головой качает.

– Вот это да… даже мой отец не такой параноик.

– Безопасность превыше всего, – повторяю излюбленную фразу, ставшую девизом по жизни. – Конфиденциальность моих разговоров ещё важнее.

– Ты никому не доверяешь?

– Практически, – пожимаю плечами. – Разве что брату. Но тоже не так чтобы очень. Он ещё слишком молодой, потому пока что на подхвате.

– Значит, и ему не доверяешь, – выносит вердикт, и я в чём-то склонен с ней согласиться.

– Скорее опасаюсь, что дерьма наворотит, а я потом его не вытащу.

– Надо же, – удивляется. – Кирилл Раевский, не только зверь и преступник, но ещё и заботливый брат.

– Я просто сын своего отца, – постукиваю пальцами по подлокотнику. Скажем, мой отец – не самая любимая тема для разговора. Не самая приятная.

– Это что-то объясняет?

– В моём случае почти всё. Мне пришлось научиться показывать зубы, иначе папочка сломал мне позвоночник и даже не чихнул. У него был свой кодекс чести и свои понятия о том, какими качествами должен обладать его наследник.

– Ты же мог, я не знаю, уйти в сторону. Уехать. Не быть таким.

– Наверное, мог. Но отец очень рано начал вбивать мне в голову определённые… постулаты, скажем так. До того, как я начал хоть что-то соображать.

– Ты не шутишь, – говорит удивлённо, а я развожу руками.

– И не оправдываюсь. Поверь, мне нет смысла строить из себя радужного принца, в биографии которого ни одного тёмного пятна. А ещё во всём этом мало поводов для шуток. Олег Раевский все вопросы решал радикально. Хорошо, что ты не была с ним знакома.

Тина молчит. Нервно сглатывает, упавшие на лицо волосы поправляет, ощупывает меня внимательным взглядом. В нём слишком много вопросов, на которые опасно искать ответы.

Да, мой отец был ещё тем чудовищем, и временами я ненавидел его дико. Но я не могу переписать свою биографию и стать в один момент кем-то другим – добрым и пушистым. И отца нового у меня не будет. Я тот, кто есть и прятаться за выдуманными образами не буду.

– Они подумают, что мы убежали исполнять супружеский долг, – переводит опасную тему Тина.

– Тебя беспокоит, что подумают чужие тётки? – откидываюсь на спинку, развязываю галстук и сразу дышать легче становится. – Забей на них. Тем более, что такое поведение очень вписывается в образ влюблённых молодожёнов.

– Эти тётки – настоящие гиены, – горько усмехается и уплывает мыслями куда-то очень далеко.

Автомобиль плавно входит в повороты, за окнами сияет ночными огнями город, а я читаю отчёт своего помощника о пожертвованных этим вечером деньгах. Не обязательно присутствовать на подобных мероприятиях, чтобы сделать вклад в хорошее дело. И пусть картины модного маляра мне ни на одно место не упали, но цель сбора хорошая.