А ведьмочка та получает от меня травы редкие, цветы, лепестки, вытяжки. Она мне силу ведьмовскую в мою продукцию вливает.

Приношу ей уже готовые наполненные баночки, скляночки, тюбики.

Пока жду, пью чай с её пирогами, болтаю с ней о всяком, а она работу делает.

Эх… Всё же скучать буду по жизни своей устроенной. Так всё хорошо было, а теперь всё изменится…

Приложила пакет к пульсирующей макушке и прикрыла глаза.

Хорошо, что лёд у меня под рукой.

Держу его много в специальных ящиках, а не холодильниках. Этот лёд магический, он не тает так быстро, как обычный.

А держу его в большом количестве, потому как добавляю в вазы с цветами по несколько кубиков. Такой лёд в воде тает очень долго, три-четыре дня держит форму и холод.

В лавке у меня тоже всегда холод. К нему я привычная. Быть может, потому хорошо и сохранилась в свои тридцать пять с хвостиком.

Когда боль поутихла, открыла глаза и взяла баночку.

Опустила пальцы в жирную и белую субстанцию, нанесла мазь себе на макушку.

Хорошо втёрла её, не обратив внимания, что почти всю голову словно жиром смазала. Ничего, помоюсь. Потом кивнула подруге:

– Рассказывай, Фи, что у Гастона на уме?

Покривив губы, она с негодованием начала рассказывать:

– Ты только представь, что этот гад последний учудил! Аврора, этот Гастон, этот паразит поспорил со своими прихвостнями на поясной мешок с золотом, что ты согласишься за него выйти замуж! И не просто согласишься, а радоваться будешь и всем кварталам расскажешь об этом! А на самом деле, он не собирался на тебе жениться! Просто хотел спор выиграть!

Я нахмурилась и проговорила:

– Вот дела-а-а. На меня ещё никогда не спорили. Даже не могу сейчас сказать, что я чувствую. То ли облегчение. То ли негодование.

– А облегчение с чего вдруг? – не поняла меня Фиона.

Я усмехнулась и пояснила:

– Облегчение, что на самом деле он не влюблён в меня. Обезумевший от любви человек способен на страшные вещи. Потому я рада, что сильными чувствами там и не пахнет. Ну-у-у… а то что поспорил…

Я тут задумалась, почесала кончик носа, потом щёлкнула пальцами и сказала:

– Слушай, а поясной мешочек с золотом – это очень прилично… Гастона всё ещё гоняют наши парни с квартала?

Фиона озадачено захлопала глазами и сказала:

– Гоняют. Ты же попросила, чтобы его не подпускали ни до твоего дома, ни до тебя самой.

Я ослепительно улыбнулась подруге и произнесла:

– Обожаю наш квартал! А теперь, пойду-ка я побеседую с Гастоном, приглашу его на чай, обещала всё-таки.

– Что ты задумала? – поспешила за мной Фиона.

– Задумала сначала переодеться во что-то прекрасное, шляпку надо подыскать, чтобы волосами в мази не светить, а после пойду к Гастону, побеседую с ним насчёт половины выигрыша. Пусть делится.

– Да ты с ума сошла! – схватилась за голову Фиона. – Тебе нельзя компрометировать себя! Что скажет министр?

– Пф! Фиона, милая, ты будто вчера родилась, – рассмеялась я. – Полагаю, Гастон не совсем дурак, согласится разыграть спектакль.

– А если откажется?

Весело взглянула на Фиону и сказала:

– Тогда ему придётся платить из собственного кармана.

Фиона хлопнула в ладоши и рассмеялась.

– Аврора, ты невероятная! Это ведь нужно догадаться, извернуть неприятную ситуацию в свою пользу! А ты с лёгкостью нашла выход!

Покивала на её восторг, потом обвела рукой собранные коробки, которые решила прихватить в дорогу и хмуро заметила:

– Только вот не знаю, как это всё возьму с собой. А ведь ещё чемодан не собирала. Кажется, я недооценила свой багаж.

* * *

Как я и предполагала, Гастон хоть и был мудаком, но вот дураком он точно не являлся.

Отыскать охотника оказалось плёвым делом.