Плеснул себе в бокал бренди или, скорее, выплеснул в бокал всё содержимое графина.

— В Уайтшир перееду? А леди Делайлу ты уже поставил в известность? То-то она мне «обрадуется»…

— Мою мать это не касается. И нет, Лори, ты бы переехала сюда, в мой дом.

— Лорейн, — поправила сдержанно. — Лучше — леди Ариас.

— Уже Грейсток, — напомнил он мне о самой большой катастрофе в моей жизни.

Вспомнив о том, что я теперь герцогиня, решила, что на сегодня с меня достаточно эмоциональных качелей. Поднялась с кресла, коснулась кольца, представляя, что уже через каких-то несколько секунд окажусь дома. Одна.

Красота.

— Уже поздно, и я устала. Предлагаю отложить этот кошмар до завтра.

Кристофер отставил бокал на жардиньерку (всё-таки нет там портрета бывшей невесты) и приблизился ко мне.

— Мне нужны будут все твои вещи… с того вечера.

— С того — это которого? С вечера, когда ты почти женился на Эдель? — переспросила на всякий случай. Мало ли, что он подразумевает под «тем».

На скулах герцога, и без того выразительных, обозначились желваки, а взгляд традиционно потемнел.

— Обязательно вести себя так всё время?

Я пожала плечами:

— Не обязательно, но мне нравится.

Почувствовала себя неуютно, когда Кристофер приблизился ко мне вплотную. Не люблю, когда он оказывается так близко. Вторгается в моё личное пространство (видимо, вторжения в мою личную жизнь ему оказалось недостаточно), заставляет нервничать и смотрит так, словно…

А вот понять его взгляд было сложно, если не сказать невозможно: от него то становилось невыносимо холодно, то нестерпимо жарко. А чаще — всё вместе.

Невозможные ощущения, и он, в принципе, невозможный.

— Лорейн, в наших общих интересах действовать сообща. Поэтому, будь так добра, подготовь всю свою одежду с вечера, когда мы поженились: платье, обувь, украшения. И нижнее бельё тоже.

— Извращенец.

Сказав, что туфли остались в Уайтшире, а всё остальное, так уж и быть, соберу к завтрашнему утру, я поспешила проститься. Опасаясь, что Кристофер продолжит насаждать свою идею — совместное проживание под одной крышей, подхватила мантилью и сбежала через надлом в пространстве в своё холостяцкое поместье. Мне действительно необходимо было отдохнуть, хорошенько выспаться, собраться с мыслями.

Говорить с Грейстоком о разводе бессмысленно. Это я уже уяснила. Но это не значит, что я смирюсь с участью до конца своих дней оставаться его женой (а вдовой он меня делать что-то не торопится) и безропотно впущу его в свою жизнь.

Пусть ищет ублюдка, толкнувшего нас на это безумство. А я буду искать любую, даже малейшую возможность развестись. Придётся порыться в законах, прошерстить историю Хальдора. Чем хорд не шутит, вдруг прецеденты уже имелись. Сейчас я буду рада любой соломинке.

Как бы там ни было, а я это так не оставлю и сидеть сложа руки тоже не стану. В конце концов, я ведь Ариас! Ариас и останусь. И плевать мне на голословные заявления о том, что у магов не бывает разводов.

Значит, ещё будут.

8. Глава 8

Сколько себя помню, я всегда была ранней пташкой. В мои привычки не входит подолгу нежиться в кровати: ни в одиночку, ни в приятной мужской компании. Но сегодня вставать совсем не хотелось. Не хотелось просыпаться, возвращаться в безрадостную реальность, в которой я теперь считалась замужней дамой.

Это ж надо было так вляпаться…

Я бы с удовольствием провалялась в постели всё утро, но судьба продолжала играть со мной злые шутки. Какое-то нездоровое у неё чувство юмора, я бы даже сказала, совсем больное.

Сначала в сознание, окутанное утренней дрёмой, проникли такие знакомые звуки: скрип колёс и перестукивание лошадиных копыт по гравиевой дорожке. А спустя несколько минут холл заполнили голоса, поднялась какая-то суета. Кто-то затопал, забегал, и я даже, грешным делом, решила, что снова попала в гостиницу.