Выдёргиваю руки. Точнее, пытаюсь. И предпринимаю попытку вырваться. Уйти отсюда.

– Отпусти!

И дальше также: он найдёт ещё раз. А потом сделает со мной то, что задумал – выманит моего жениха с помощью меня. А перед этим ещё и воспользуется. Поиграется.

Сделает так, чтобы Слава взбесился. Ведь для этого… Я ему и нужна. Поразить его врага.

– Не трогай меня! – визжу. – Я не хочу!

Его лицо ожесточается. Арчи отпускает меня. На мгновение.

Его жестокие пальцы с силой вцепляются в ткань блузы. И в одно движение дёргают её в разные стороны. Пуговицы отлетают, ткань скользит с плеч. А я за секунду остаюсь без верхней одежды.

Испуганно смотрю на Арчи и закрываю обнажённую грудь. Лифчик почти ничего не прикрывает.

– Т-ты ведь не сделаешь мне больно, да? 

Глупый вопрос, Ди! 

И он игнорирует. Берёт мою блузку, достаёт откуда-то нож, и я чуть не взвизгиваю.

Арчи разрывает ткань. Кидает её равнодушно на кровать.

И снова возвращает всё внимание на меня.

Устремляет взгляд на мои ноги.

– Юбку сама снимешь? Или…

Он поднимает руку с ножом. Кровожадно усмехается.

– Мне тебе помочь?

Я трясусь, вместо того, чтобы дать отпор.

Понимаю, что смысла нет. Либо этот придурок, либо жених от которого я убежала, и который бил меня.

Лучше бы быть одной. Одной…

С трудом хватаюсь за резинку клетчатой юбки. Спускаю вниз по капроновым колготкам. И присаживаюсь, поднимая её с пола.

Закрываюсь руками ещё сильнее.

– Остальное, – басит, разрывая плотную ткань одним взмахом руки.

Я сглатываю.

– Не надо. Я не знаю, что ты задумал, но разве этого недостаточно? Арсанов, послушай, я понимаю, что он тебе что-то сделал, но…

– Снимай, – кидает в меня разъярённый взгляд. И я понимаю: его терпение на пределе.

Я закусываю губу.

Зажмуриваюсь, снимаю тканевый лиф и придерживаю свою двойку с половиной руками. Снова открываю глаза, боясь, что пока не буду видеть, он что-то сделает мне.

Он и так пугает меня настолько, что я не могу пошевелиться.

Арчи скользит по груди голодным взглядом, и я готова замотаться в рядом висящий тюль или штору. Только бы он не видел.

Кидает на ту же кровать и резко хватает меня за запястье. Дёргает на себя.

– Я ведь сделала всё, что ты просил!

И делаю это ещё сильнее, когда он одним резким движением поднимает нож и полощет мне по ладони. Делает неглубокий надрез.

– Я не прошу, – произносит жёстко, сжимая в своём кулаке мой. А кровь капает на кровать. – Запомни это. А приказываю. Ты не в лучшем положении, Валевская. Теперь я – власть. Твой господин. И ты будешь слушаться. Иначе... Я буду применять силу. Грубую силу.

Он сжимает мой кулак сильнее. А я корчусь.

– Усекла?

Судорожно киваю, чувствуя, как сердце бьётся ещё быстрее. А я думала, что уже некуда.

Он дёргает меня на себя, из-за чего едва не падаю. Но прикрывать грудь не перестаю. Чтобы ему глаз не радовать.

Ещё немного и он сотворит ужасное, а я думаю только о том, что он увидит меня голой..

– Иди, – толкает к выходу.  – Если не хочешь, чтобы твой женишок пришёл, трахнул тебя, избил, а потом…

Арчи довольно мычит. И от этого трясусь ещё больше.

Семеню ногами и не знаю, что хуже. Он только подливает масла в огонь.

– Какая разница? С ним или с тобой? – срывается с губ. Я бежала от Волкова не для того, чтобы попасть к другому бандиту. Но сделала это. 

– Хороший вопрос, – кивает. Выходит из номера и тащит меня за собой. Даже куртку не даёт взять!

Я бегу по коридору в одних колготках, трусах и без верха. Сжимаю руку, что горит от открытой раны, и снова плачу.

От унижения и обиды.

Арсанов не даёт отойти от себя ни на сантиметр. Позволяет остальным смотреть на моё обнажённое тело. Терпеть сальные взгляды.