Исчезновение Энджела Редферна и Джеймса Редферна после закрытия провала в Лиганте породило множество странных слухов, которые все еще продолжают распространять некоторые суеверные рекруты и офицеры-наставники из ложного чувства, что подобные легенды внушат обучающимся еще больше почтения к руководству Бюро. Разумеется, все рассказы о том, что миледи якобы хранила в своем теле души Редфернов, спасенные из провала в миг его закрытия, – не более чем чушь и досужие домыслы. Нашим отцам-основателям потребовалось серьезное лечение и длительное восстановление после инцидента на Лиганте, но не более того.

Кэррин О’Хара,

«История становления Бюро: 50 лет борьбы»,

издание 1914 года, пособие для рекрутов

Диего потянул носом: где-то на улице уже открывали бочонки с сидром и зимним вином. С самого утра жители деревни украсили дома и гостинцу белыми гирляндами в виде дубовых листьев и трехцветными, бело-красно-золотыми, лентами. Там и тут появились флаги – алые с белой короной, увенчанной золотой лентой. Мужчины прикололи к шапкам значки с белыми дубовыми листьями, женщины повязали на головы шарфы – все в бело-красно-золотых цветах. Чуткое ухо оборотня даже уловило вдали песни, похожие не то на гимн, не то на военный марш.

– Весело у них тут, – заметила Диана, выйдя на крыльцо. – Удивительно, как правительство не запрещает такой разгул сепаратизма.

– Вынесло уроки из ошибок Дейра, – хмыкнул Уикхем. На третий день его пребывания в Сен-Маре посетители и обслуга гостиницы наконец перестали дергаться в ответ на его порыкивание и даже вполне дружелюбно подтвердили, что это за День Белых дубов.

– Немного странно, что они празднуют свое поражение, – сказала девушка.

– Они отмечают последний день независимого Эксавеля. Наверное, не хотят забывать.

– Но ведь уже столько лет прошло! Какой смысл, раз ничего не меняется? Вот в Риаде празднуют День Независимости – понятно, от кого и почему. А тут? Отмечают день потери свободы?

– Лучше не говори об этом гостям барона.

– Ой, ну ладно, ладно! Не буду рушить их иллюзии. Пошли. – Диана достала из муфточки приглашение. – Нам велело явиться к часу пополудни.

Они зашагали по утоптанной дороге к замку. Тут и там жители деревни тащили к столам, выставленным на самой широкой улице, снедь и выпивку, а кое-где уже репетировали игру на китаре и грайле. Месье Арно, управляющий, дирижировал местным оркестром и поклонился Уикхемам, когда они проходили мимо. Приглашение от барона сразу же вознесло их в глазах месье Арно на совершенно другую высоту.

Ворота замка тоже были открыты – барон выставил для своих подданных столы с закусками, вином и пивом. Диего невольно отклонился от цели, но Диана сурово дернула его за локоть и вернула на путь праведный, который вел к аллее, протянувшейся почти от самых ворот до крыльца. Летом здесь, должно быть, было тенисто и прохладно, но сейчас сплетающиеся над головой голые ветви деревьев напоминали Диего тюремные решетки.

– Не понимаю, с чего барон решил пригласить в свой замок первых встречных, – пробурчал он. – Опасно это все…

– Не трусь, большой брат, – Диана похлопала его по руке, – я тебя защищу! А вообще – чему ты удивляешься? Наверняка в замке сотнями кишат красивые женщины – с чего бы барону себя ограничивать и не пригласить еще одну?

Диего засопел. Вот это ему не нравилось еще больше. Не хватало только, чтобы похотливый козел принялся тянуть руки к Диане!

– Кстати, мы идем не в замок, – добавила девушка. – Замок-то – вот.

Они прошли больше половины аллеи, и справа Диего увидел старый донжон, неведомым чудом уцелевший с XIII века. Одинокая башня посреди заметенного снегом ухоженного сада казалась такой неуместной, словно попала сюда из иного мира – где в ходу узкие бойницы вместо окон и стены такой толщины, чтобы их не пробил самый мощный таран. Оборотень принюхался. Человеческим теплом не пахло – башня оказалась нежилой. На ее шпиле должен бы реять стяг барона – но не реял, потому что погода с утра оставалась тихой и совершенно безветренной.