– А вот и крем от ожогов, – вбегая в комнату, громко сказала Лина. – Надеюсь, за время моего отсутствия ничего страшного не произошло?

– Произошло нечто удивительное, – нараспев проговорил Фред. – Я узнал, что наша неожиданная знакомая Николь… э…

– Эрхарт, – подсказала Николь.

– Что наша неожиданная фройлен Эрхарт – барышня не простая, – внимательно глядя на жену, продолжил Фред. – Она, дорогая моя Лина, Элионора, является настоящим сценаристом или сценаристкой, вот!

– Сценаристкой?! – восторженно воскликнула Лина, прижав руки к груди. – Это правда, Николь?

Николь кивнула. Лина схватила ее за руки и принялась кружить, повторяя:

– Это – чудо, чудо, чудо. Мне безумно хотелось познакомиться с кем-то великим, знаменитым, и вот! Ах, Николь, я так счастлива, что вы грохнулись в обморок возле меня!

– Лина, – укоризненно воскликнул Фред. – Николь еще начинающий сценарист, поэтому твои восторги преждевременны.

– Верно, – смущенно проговорила Николь. – Я еще не сделала ничего, чтобы мной можно было восхищаться. Я не заслужила никаких похвал. Наоборот, я вела себя несносно, я огорчила родителей, я…

– Вы просто скромничаете, дорогая моя, – перебила ее Лина. – У вас большое будущее, помяните мое слово. Мы еще будем гордиться знакомством с вами. Я это говорю с полной уверенностью, и знаете почему? – Николь покачала головой. – Сейчас все объясню, – проговорила Лина, усаживая Николь в кресло поодаль от камина.

– Дело в том, что я верю в сны и тайные знаки, – заговорщическим тоном сказала Лина, скрестив руки на груди. – А вы?

Николь пожала плечами, не зная, что ответить. Она не могла сказать «нет», потому что сон, связанный с видением темноволосого юноши, не шел у нее из головы, но и сказать «да» не решалась, боясь своим откровением разрушить зыбкий, нереальный мир видений и предчувствий.

– Если не хотите, можете не отвечать, – улыбнулась Лина. – Сказать: «Я верю в сны!» очень-очень непросто, поэтому не спешите, накопите побольше фактов, и тогда смело заявляйте: «Я в сны верю!»

Лина опустилась на подлокотник кресла, обняла Николь за плечи, и сказал:

– За несколько дней до нашей встречи мне приснился удивительный сон. Будто к нам в дом приехала или пришла девушка, которой я подробно рассказала о нашем путешествии в Венецию. И вот вы здесь! Вы – Николь Эрхарт, сценаристка, которая сможет описать услышанное и прославить нас с Фредериком. Теперь вам все ясно?

– Не совсем, – улыбнулась Николь.

– Ну конечно, – воскликнула Лина, – я же не сказала самого главного! Финал сна был таким. Возле дворца Каннского кинофестиваля на Лазурном берегу необычайное оживление, вспышки кино- и видеокамер, люди, теснящие другу друга, яркий свет софитов, дорожка, усыпанная звездами, перед которой останавливается белоснежный лимузин, а из него выходят… Кто бы вы думали? – Лина выждала минуту и радостно воскликнула:

– Фредерик и Элионора Ллойд, а за ними вы – Николь!

– Замечательный сон, – улыбнулась Николь. – Скажите Лина, вы видели во сне именно меня?

– Нет, – ответила Лина. – Я просто знала, что с нами приехала автор сценария к фильму, главными героями которого мы с Фредом стали.

Лина несколько раз прошлась по комнате, а потом проговорила:

– Знаете, Николь, почему я не запомнила лица той девушки?

– Почему?

– Да потому, что этой сценаристкой могла стать любая, девушка.

– Пожалуй, вы правы, – проговорила Николь, подумав, что она тоже не видела лица той, о которой тосковал и томился темноволосый юноша в стеклянном саркофаге. – Значит…

– Значит, если вы не желаете слушать мой рассказ, я не стану зря тратить время, – обиженным тоном проговорила Лина и уселась рядом с мужем поближе к камину.