Пия аккуратно коснулась Энцио, подавая ему знак быть осторожным.

– Одного всадника на вороном коне, – ответил Энцио. – За ним гнались королевские стражники, а потом два стражника проехали назад.

Солдат посмотрел на детей, оценивая услышанное.

– А ещё что?

– Больше ничего, – покачал головой Энцио. – Вы его догнали, всадника на вороном коне?

Солдат заёрзал в седле и оглянулся туда, откуда приехал.

– Вы ничего не находили? Всадник ничего не выронил? Или, может быть, выбросил?

Из опыта жизни у лавочника Пангини Пия и Энцио узнали, что правду нужно беречь, как сокровище. Если бы они знали и уважали солдата, они могли бы одарить его своей истиной, но они были с ним осторожны. Инстинктивно они показали ему свои открытость и нетерпение.

– А что это могло быть? – спросил Энцио. – Хотите, мы поищем?

– Если бы вы нашли что-то… что не принадлежит вам, похожее на… выглядящее как важное… Что бы вы сделали?

Пия и Энцио переглянулись и пожали плечами.

– А что нужно с этим делать? – спросил Энцио.

Королевский стражник нахмурился и посмотрел на них так, будто хотел просверлить их взглядом:

– Вы бы не оставили это себе?

– Нет! – сказал Энцио. – Ни за что!

– Оставить значило бы украсть, – добавил стражник.

Энцио и Пия промолчали.

– Если найдёте что-нибудь, отнесите старухе Ферелли: знаете её?

– Все её знают, – ответил Энцио.

– Отнесите эту вещь ей, а уж она знает, что делать.

– Надеюсь, мы найдём! – воскликнул Энцио. – Это очень важная штука?

– Она… она имеет значение. Помните мой приказ! – с этими словами стражник ускакал в сторону замка.

Пия оглянулась на заросли.

– «Имеет значение», – повторила она эхом.

Энцио глубокомысленно кивнул:

– Имеет значение!

Принц Джанни, наследник престола, и принц Вито, второй принц, восседали на белых конях в ожидании принцессы Фабриции. Их сопровождали девять королевских стражников, которые должны были быть их свитой и охранять их.

Два конюха пытались помочь принцессе Фабриции подняться по переносной лесенке и сесть в седло.

– Осторожней! – командовала принцесса. – Это новое платье и новая мантия.

Принц Джанни сидел на коне прямо и твёрдо, его взгляд был устремлён в поля.

– Ещё один день, ещё одна прогулка, – пробормотал он.

Лошадь принца Вито гарцевала на месте и фыркала, как будто ей передалось нетерпение всадника. Он хотел бы галопом нестись через поля и луга, до самого леса, но понимал, что в компании принцессы ему предстоит лишь медлительная благообразная прогулка.

Королева, охваченная внезапным приливом материнской гордости, наблюдала за детьми из окна. Как царственно они выглядят!

Обычно она очень трезво оценивала недостатки своего потомства. Она прекрасно видела угрюмость и пустоголовость принца Джанни, отдавала себе отчёт в агрессивности принца Вито и часто стыдилась истерик принцессы Фабриции. Но этим солнечным днём, глядя на сидящих на белых конях детей, она ощущала лишь нежность и лёгкую тревогу за них. Эти чувства удивили её, поскольку беспокойство было ей не свойственно, а страх и вовсе чужд. Что случилось? Может быть, это из-за того, что в её мозгу всё ещё звучало слово «вор»?

Король тем временем возлежал на парчовом диване в своей гардеробной, страдая от беседы с первым камердинером относительно того, какие брюки и какой королевский камзол надлежит сегодня надеть.

– Осмелюсь порекомендовать вам вот это, – сказал камердинер, протягивая ему шёлковую куртку кремового цвета, украшенную королевским гербом и тяжёлыми золотыми шнурами на манжетах и лацканах.

– Он слишком чешется, – ответил король.

– Тогда, может быть, это?