Остолбеневший от такого зрелища К., мелкими шагами, не сводя с существа взгляда, двинулся спиной назад, повторяя тихо, как молитву: «Наваждение! Это наваждение!». Добравшись до сеней, он развернулся и пулей, задыхаясь, выскочил, кое-как отперев засов, через дверь во двор на свежий морозный воздух.

На улице было пасмурно, с неба сыпал лёгкий мелкий снежок, а морозный шевелящийся воздух слабым ветерком остужал разгорячённое тело К. Он надел шапку, которую всё это время машинально сжимал в руках и огляделся. Двор был пуст, ни Матильды, ни её саней не было нигде видно, но через секунду где-то заскрипела дверь, послышались тяжёлые шаги по хрустящему снегу, и из-за угла выдвинулась массивная мощная фигура в шубе. К. сразу же признал Лаземана и замер, глядя прямо в его хмурое широкое лицо обрамлённое негустой бородой.

Лаземан с полуоткрытым ртом, как будто собираясь что-то сказать, остановился на месте и подозрительно вперился взглядом в К., явно не ожидая видеть его здесь снова. К., со своей стороны, был не так сильно удивлён, так как знал, что кто-то заходил в дом, где была Матильда, пока сам К. странствовал под землей, но он сам ещё был настолько под неизгладимым впечатлением того, что он только что узрел в доме у Герстекеров, что он тоже, остановившись и растерянно раскрыв рот, молча уставился на Лаземана.

«Стало быть, господин землемер снова пожаловал сюда в гости?» – холодно отметил Лаземан, медленно приближаясь к К. Его маленькие глазки недобро осмотрели К. с ног до головы и он даже, кажется, принюхался к К., подойдя к нему совсем близко. К. в панике подумал, что бородач сейчас унюхает запах мыла, которым не так давно мылили К. и привлечёт его к ответственности за купание в принадлежащей ему лохани. В страхе К. даже забыл на время о странном существе лежавшим на печи в доме Герстекеров, да и вообще, было ли оно, не показалось ли оно ему просто наваждением, как он непрерывно и бормотал, выбираясь на улицу после затхлого воздуха подпола. Да, и мыслимо было ли существование такой твари в действительном мире окружавшем К. здесь? Даже Матильда казалась ему сейчас менее реальной, чем это странное существо, а ведь он был с ней куда более близок; но теперь К. озирался и не мог понять, где сейчас эта женщина, где подъехавшие, как он слышал, сани и возница; двор был пуст, ворота заперты, а на заснеженной земле не было никаких следов.

Лаземан по прежнему сверлил К. своим подозрительным взглядом и поэтому он спешно ответил: «Я ночевал сегодня у Герстекеров, но сегодня они кажется уехали». Дубильщик был слегка озадачен его ответом; наверное, до этого он хотел обвинить К. в покушении на своё жилище вместе с лоханью, ибо чьи-то следы там, получается, явно были, но слова К. сбили его с толку, ему теперь придётся искать новых подозреваемых, если К. сможет обосновать свою непричастность. Но он же не мог разминуться с Матильдой, подумалось К., значит, ему и вовсе незачем подозревать меня в том, что я был у него в доме.

«А вы здесь сами только что никого не видели?» – осторожно спросил он, снова оглядываясь по сторонам, не могли же сани с людьми просто растаять в воздухе как фата-моргана. «Какое вам дело? – угрюмо пробурчал Лаземан, – мы в чужие дела не суемся, и не желаем, чтобы и в наши совались».

К. понял, что он не добьётся от дубильщика никакого осмысленного для него ответа. Жители Деревни, по прежнему, не хотели иметь с ним дела, кроме, разве что, Герстекеров, но и те куда-то таинственно подевались.

«Я и не хотел никуда соваться и никому мешать, – примирительно произнёс он, решив даже не упоминать о Матильде и тем более о том, при каких обстоятельствах произошла их встреча, – но я действительно был у Герстекеров ночью, они позвали меня для…, – он, запнулся, но сумел закончить, – для важного разговора». Лаземан презрительно усмехнулся: «Какие у этой бедноты могут быть важные разговоры, да, тем более с вами, разве что старуха совсем выжила из ума». Это мысль показалась ему вполне возможной и даже дельной. «Хотя вы можете ей и верить, мне дела нет». «Да беда в том, что они утром уехали, когда я спал, – продолжал допекать Лаземана К., хотя уже видел, что дубильшик стремительно теряет к нему интерес, – может вы их видели по дороге?»