Глава 28 (3)

Матильда

К. долго, с изумлением, словно боясь поверить своим глазам смотрел на лицо молодой женщины; закрыв глаза, она совершенно обнажённая, умиротворенно покоилась перед ним в воде покрытой мыльными разводами; лишь кисти рук её плавно шевелились, будто она безмятежно плыла на спине по глубокому спокойному озеру, а не лежала в остывающей лохани в доме у Лаземана. Но К. никак не мог поверить в то, что видел перед собой.

«Это ты, Анна?» – наконец, спросил он её неожиданно охрипшим голосом. Мысли у него спутались в один лохматый заверченный клубок, из которого он не мог вытянуть ни одной нужной ему нити. Женщина утомлённо лежавшая перед ним, никак не могла быть матерью Ханса и женой Брунсвика, это просто совершенно не совпадало с окружающей К. реальностью или должно было быть сном. Но он не спал, и это была она, ибо К., хоть и сомневаясь, но узнавал эту женщину, вспоминая её голос и черты лица, что незаметно всплывали в его памяти, как мыльные пузырьки в воде. Он знал и чувствовал, что его влечет к ней с первой же их встречи, когда он увидел её впервые, сидящей в этой же комнате, в кресле, с отрешённым видом; его притянула её загадочность и недоступность, то, что она была в Замке, хоть бы и служанкой, но ведь это был недостижимый для него Замок, куда он так стремился попасть. Может быть, он бы даже предпочёл её Фриде, тем более, что К. познакомился с ней раньше, но здесь уже вступили в силу непреодолимые тогда для него обстоятельства, а именно Лаземан с Брунсвиком, буквально вынесшие К. на своих плечах из дома, так что он успел перекинуться с ней всего лишь парой слов. А потом Фрида затмила, конечно, всё, и К. провалился в любовный омут почти до самого дна, и до сих пор не может из него, как выясняется, толком вынырнуть. Но тогда К. конечно же не знал, что она жена Брунсвика, да ещё и мать Ханса; при мысли о них обоих, у К. сейчас же зашевелились на голове волосы; узнав о том, что здесь произошло, Брунсвик, даже без помощи Лаземана, вынесет К. из дома, причём не до улицы, а прямо до деревенского кладбища, поэтому К. даже не узнает насколько его возненавидит Ханс, что, хоть в какой-то мере, явится для К. утешением. Ему подумалось, что стало быть, не зря Брунсвик так яростно охраняет свою жену; видимо, в Замке нравы у женщин намного свободнее, чем в Деревне, а здесь его жена, выходит, не может удержать себя в рамках приличий, так что ему приходится вовсю проявлять свою предусмотрительность и находчивость, чтобы не оказаться в нелепом положении обманутого супруга.

В этот момент у женщины дрогнули и поднялись веки и она взглянула на К. холодными голубыми глазами.

«Я Матильда, – спокойно сказала она тихим голосом, – сестра Анны, – и поскольку К. всё ещё смотрел на неё остолбеневшим взглядом, добавила, – мы близнецы».

Уже почти простившийся с жизнью от рук Брунсвика К. испустил глубокий облегчённый вздох, и не в силах даже сидеть от упавшего на него счастья, повалился спиной на противоположный край лохани; только сейчас он заметил, что лежит уже в остывшей воде весь покрытый гусиной кожей.

«Ты думал, что был с Анной, – усмехнулась женщина, подтягивая к себе свои красивые длинные ноги, – не ты первый впадаешь в эту ошибку, хотя надо сказать, что в подобных обстоятельствах, наверное всё же первый, – она потрогала кончик языка зубами и внимательно посмотрела на К., – и ты мог бы осенить себя лаврами первопроходца, если бы ты не принял меня за другую после того как всё это, – она слегка раздвинула ноги, – закончилось. И мне даже интересно, за кого ты меня принимал или представлял на моём месте К., – может быть, свою несостоявшуюся невесту или кого-то ещё из Деревни или Замка? Всё же надеюсь, не хозяйку гостиницы «У моста»?».