Хватит об этом думать, перебила Келси сама себя. Все это в прошлом; ей же надо глядеть вперед, благо она чувствовала, что больше не плывет по течению. У нее появилась цель, и вместе с ней – множество вопросов, на которые она хотела бы найти ответы. Логика подсказывала Келси, что начинать следует с самого начала – с событий двадцатилетней давности, и она уже твердо решила, что в понедельник утром первым делом позвонит Чарльзу Руни и попросит его о встрече.

Когда они выходили в паддок, дождь в очередной раз прекратился, и сквозь разрывы в облаках проглянули лучи нежаркого солнца, осветившие мокрые крыши и падающие с карнизов капли. Водосточные трубы музыкально журчали, а дождевая вода растекалась по земле, превращая ее в грязь.

Прикрыв глаза рукой, Келси исподтишка бросила взгляд на Боггса. За две недели, прошедшие после дерби, он сильно постарел и казался незащищенным и растерянным. Келси знала, что его назначили конюхом Прилива не только за его профессиональные качества, но и для того, чтобы помочь ему скорее оправиться после гибели Горди.

– Дождь нам на руку, – сказала она Боггсу, надеясь хоть немного развеять его печаль. – Прилив любит мокрую дорожку.

– Добрый жеребец, – отозвался Боггс, растерянно потрепав чалого Прилива по шее. – Спокойный и добрый. Может быть, сегодня он преподнесет нам сюрприз.

– По последним данным, на нас ставят пять к одному.

Боггс пожал плечами. Размеры ставок его не волновали.

– Он не много бегал в этом году, поэтому люди не знают, на что он способен. Как бы там ни было, он заканчивал гонку в призах чаще, чем оставался в битом поле. Если его попросить, он пройдет как надо.

Но не как Горди. Боггсу не нужно было произносить это вслух – Келси и так поняла его.

– Тогда я попрошу его. – Келси подошла к жеребцу и, встав возле его головы, потянула за уздечку так, чтобы заглянуть коню в глаза. Они показались ей мудрыми и, как верно подметил Боггс, добрыми.

– Ты ведь побежишь, маленький? Так быстро, как только можешь?.. Молодец, зайчик, вот увидишь, как все будут рады…

– Ты не просишь его выиграть? – Наоми неслышно подошла сзади и положила руку на плечо Келси. Этот внешне обыденный жест почему-то особенно трогал обеих, и, прежде чем ответить, Келси на мгновение замерла, наслаждаясь ласковым и дружеским прикосновением.

– Нет, – сказала она наконец. – Иногда победа бывает не так важна, как стремление победить. – Оборачиваясь к Наоми, она заметила Рено, печально стоявшего в сторонке. Его рука все еще была в лубке, а осунувшееся лицо казалось бледным и изможденным.

– Встретимся в ложе через пару минут, – бросила она и поспешила к жокею.

– Я знала, что увижу тебя здесь, – приветствовала она Рено. – И очень рада.

– Вот… – Рено грустно улыбнулся. – Не смог усидеть дома.

Он и вправду твердо решил остаться дома, ибо меньше всего ему хотелось, как говорят жокеи, «стоять с палочкой» – то есть наблюдать с трибуны за тем, как другие сражаются за победу и берут призы.

– Думал, посмотрю по телевизору, но… В общем, опомнился я только в такси, на полпути к ипподрому.

– Ничего, скоро ты снова будешь в седле.

Странная судорога исказила лицо жокея, и он поспешно отвернулся от Келси, от дорожки, от лошадей.

– Не знаю, хватит ли у меня смелости, – глухо пробормотал он. – Этот конь заслуживал лучшего, а я…

– И ты тоже, – тихо сказала Келси.

Санчес покачал головой.

– Я всю жизнь мечтал о победе на дерби. Можно переменить дюжину лошадей, выиграть дюжину скачек, но дерби только одно. И оно уже в прошлом.

– На будущий год состоится еще одно дерби, – напомнила Келси. – Дерби проводится каждый год.