– Только у меня возникли сложности, – удрученно продолжала рассказывать Надя. – Представляешь, пока я собирала эти дурацкие справки о том да о сем, просрочилась справка о несудимости. Я кое-как уговорила заведующую поверить мне на слово, что справка будет в течение недели. Прилетаем сюда, обращаюсь к участковому, моему пациенту, который вошел в наше положение и готов был помочь, – Надя кивнула на сынишку, – да оказалось, что именно эта справка делается только через Москву, и только месяц, и должна иметь только такие-то печать и подпись и никакие другие… – Она горестно поджала губы. – У тебя есть знакомый начальник МВД, а лучше президент России?

Я задумалась.

– Начальника МВД нет, но есть главный прокурор.

И тут же набрала номер одной своей очень давней и проверенной клиентки Татьяны Викторовны Чародей, главного прокурора региона и владелицы шикарного сенбернара по имени Лося. Вообще-то я никогда не пользовалась связями, хотя круг клиентов был обширным, но тут такой случай – я надеялась на доброе сердце прокурора, которое безусловно таким было. И оно таким оказалось.

– Тут такое интимное дело, Татьяна Викторовна, одному детдомовскому мальчику очень нужна одна справка, чтоб остаться с мамой…

– Милочка, у меня есть сорок четыре минуты, – неспешно проговорила прокурорша, – приезжай, – просто сказало прокурорское сердце.

Мы рванули, как угорелые, хотя за сорок четыре минуты можно было сорок раз объехать наш городок.

Татьяна Викторовна встретила нас в своем кабинете в своем фирменном с погонами костюме. Она внимательно посмотрела сначала на Васю, потом на улитку, сидевшую на руке мальчика, потом на маму и обратилась ко мне:

– Справка о несудимости?

– Да, – ответила Надя.

Татьяна Викторовна обратилась к телефону:

– Але, Данил Валерьевич, тут такое дело. Может, зайдешь на минуточку? Мы ж с тобой соседи.

На глазах разворачивался коррупционный заговор по спасению Васи Большого.

Через пять минут в кабинет к главному прокурору зашел большой человек в погонах и фуражке, тут же сняв головной убор при виде женщин. Опытным взглядом он осмотрел нас, как свидетелей, ища потерпевших, но не найдя таковых, кроме странности в виде животного на руке мальчика, немым взором обратился к Татьяне Викторовне. Она – кивком к врачу высшей категории и по совместительству матери. Надя, тяжело вздохнув, направилась на абордаж. Большая, как парусная яхта, она надвигалась на гигантский синий морской фрегат. Взяла его за руку и слегка отвела в сторону, чтоб не слышал малыш, а потом со всей комсомольской ответственностью, в подробностях, не опускаясь до женских слез, стала объяснять ситуацию.

Это было красиво! Татьяна Викторовна от красоты вербальных и невербальных языков общения Нади с начальником МВД области, между прочим, генерала, сделала два шага назад, ибо в этом круговороте страстей, которые разворачивались прямо у нас на глазах, где Надя проявила всю свою недюжинную ораторскую харизму, втиснутую в белую красивую блузку, обнажающую роскошное декольте с тонкой ниткой жемчуга на шее настолько, чтобы быть приятно понятой, размахивала руками, расставляла пальцы веером, загибала мизинцы и даже дотрагивалась до плеча высокопоставленного чиновника, чтобы объяснить свое безвыходное положение, в которое должны были войти органы, в лице Данила Валерьевича Тихомирова.

Если отключить звук, можно было подумать, что они с начальником МВД вот-вот сойдутся в танго и сомкнутся губами в страстном поцелуе. И он, большой как фрегат, в этой форме, которая, конечно же, шла любому бравому вояке, даже стал крениться вперед, к ней, к яхте, при этом не произнося ни слова. Лишь внимательно блуждал по Наде зоркими генеральскими окулярами.