– Пока все не сожрут, никуда пусть не едут!!!

Мама с Катюликом остались в Пушкине. А сегодня мне звонит Катюлик. Сообщает, что плохо уже маме. И надо вызывать "Скорую" или не надо. Я строго сказала померить давление и мне перезвонить. Пока они давление мерили, Катюлик все же вызвала "Скорую". Врачи приехали, сделали маме пару уколов, при этом, по маминым словам, Катюлик все время пыталась отвлечь их внимание на свою обожженную ногу. Но врачи были строги, как Асаныч, на ногу сильно не отвлекались, а велели им обеим вызвать назавтра терапевта из поликлиники.

Заканчивая разговор с мамочкой, я сказала:

– Ну, я очень рада, что вы обе живы!

– Да, – сказала мамочка, – не придется тратиться на похороны!

***

Планы на сегодня были громадны. а) отвезти маму к зубному; б) заехать с ней в магазин под названием "Магия пряжи", куда я обещала зайти с ней уже с полгода как; в) приехать к Катюлику в Пушкин и оставить там маму на неделю. Через неделю – забрать.

Выйдя от зубного в двенадцать, в сторону Пушкина мы двинулись только в два. Потому что было выпито по чашке кофе (я бы и съела чего-нибудь, но из чувства солидарности есть не стала), в "Магии пряжи" отщупаны все нитки, имеющиеся в ассортименте, начиная от х/б и шерсти и заканчивая акрилом, полиэстером и войлоком для валяния. Пряжа пушистая, пряжа гладкая и пряжа с люрексом. Разноцветная и переливчатая. Пряжа в виде ленточек и с вкраплениями тряпочек. В итоге – куплены два моточка х/б разноцветных и один белый. Для вязания ангелочков. Также куплен журнал, в котором написано, как этих ангелочков вязать.

Мама сказала:

– Я еду к Катюлику на неделю. Мне нужен запас. Я буду смотреть у нее телевизор и вязать.

Мама потрясла меня сегодня с утра размерами своей сумки. Сумочки. Сумчушечки. Она была размером с мой кошелек. Я сказала:

– Если бы я поехала в гости на неделю, я бы взяла с собой как минимум рюкзак.

– Ах, – ответила мама, – мне ничего не надо! Даже компьютер я оставила дома. Буду вязать ангелочков.

А я в творческом порыве решила связать шаль палантин. Из пряжи с ленточками. Чтобы гордо кричать: "А это  совсем  не  посудное полотенце, а моя шаль!" Палантин, в смысле. Но это такая мечта-идея. Пряжу я для нее не купила. Пожадничала.

К четырем часам мы приехали в Пушкин. С утра в моем животе плескались две чашки кофе и плавал одинокий утренний бутерброд с сыром. Когда наконец мы приготовили еду и сели за стол, Катюлик сказала:

– Девочки, а хотите выпить? – на что девочки переглянулись и ответили хором:

– Хотим! А что у тебя есть?

– У меня есть коньяк! – гордо ответила Катюлик. – Хороший коньяк!

– Да, – сказала я. – Катюлик мне рассказывала, как она его покупала, а гламурные девочки в магазине посоветовали ей купить "Бержерак". Который всегда пьют все генеральные директора и разнообразные учредители.

– Да, – сказала Катюлик. – Иду я как-то и встречаю соседку Ниночку. Говорю ей: ах, у меня так болит голова! А Ниночка отвечает: а выпей коньячку! Мы вот всегда пьем, когда плохо себя чувствуем! И я пошла и купила.

– Нет, Катюлик, – сказала я. – Тебе коньяку не надо. Выпей-ка водочки!

– Ну, водочка у меня тоже есть! – сказала Катюлик. И открыла бар, в котором красовались три бутылки водки, полбутылки какого-то странного бальзама и бутылка с надписью "Чин-чин" на импортном языке. Видимо, мартини. Но мы все же начали с коньяку.

И от первого рюмка подпрыгнул поп до потолка мне стало наконец-то тепло и хорошо. С устатку и не евши – оно ж сами понимаете… От второго рюмка… нет, дар речи я не потеряла, а, супротив обычного, обрела. Я рассказала маме с бабушкой все сплетни о всех родственниках и не только родственниках. Обозвала первого мужа мудаком, а всех остальных… и прикусила язык. Самоконтроль не оставляет меня даже при распитии спиртных напитков. На второй рюмке я остановиться не смогла, хотя кривилась, морщилась и говорила, что терпеть не могу крепкие спиртные напитки и вообще коньяк – страшная гадость. После третьей рюмки разговор логичным образом свернул на мужиков, и я сообщила своим близким родственницам недавно выученную мной мудрость про то, что "пьяная баба везде не хозяйка". Мама посмотрела на меня с ужасом и спросила: