. Я также предполагаю, что меня время от времени обманывают, ut fere fit[175]. Я пока не знаком ни с одним русским в собственном смысле и беспокоюсь по поводу своей поездки вглубь страны, но поживем – увидим. В книготорговле здесь никакой жизни нет, и русские книги лучше всего покупать по случаю, с иностранной книготорговлей тоже большие сложности из-за цензуры на границе и проч. Ни в одной библиотеке нет книг на датском (насколько я смог заметить). Однако словарь Б. Халльдоурссона[176] попал сюда к профессору Кругу. – Надеюсь, что я, несмотря на все сложности, добился кое-каких интересных достижений в мире науки и что могу примерно предвидеть их результат; я напишу об этом профессору Мюллеру при следующей оказии, чтобы это полностью не исчезло, если пропаду я сам. Я надеюсь, что профессор Магнусен доставил ему оба мои письма[177] и что мое доверенное лицо Ларсен поспешит отправить экземпляры моего конкурсного труда и исландского словаря[178], гренландских книг[179] и т. д. и т. п., которые я давным-давно заказал[180]. Мой адрес следующий: The Reverend Mr. Paterson, Bible-society-house, St. Petersburg[181]; я там не живу, но мой собственный адрес менее надежен[182]. Как письма, так и деньги и проч. могут также отправляться г-ну пастору Гиппингу, законоучителю Императорской гимназии в Санкт-Петербурге; я получил два письма от Ларсена, в одном из них был небольшой вексель; больше ничего из Дании я не слышал. Будьте теперь здоровы, дорогой г-н профессор, привет всем добрым друзьям, не забывайте обо мне. Вечно Вам преданный

Р. Раск

[Адрес получателя: ] An Seine Hochwohlgebohren Hrn. Prof. R. Nyerup Oberbibliothekar und Probst auf d. Regenz. Coppenhagen fr[anco] Hamburg[183].

Петербург, 11 июня 1818 г. П.Э. Мюллеру[184]

Петербург, 11 июня 1818 г.

Наконец я достаточно сориентировался здесь в городе и в стране, а также составил более или менее ясное представление о моем путешествии, которое может осуществляться согласно двойному плану. Поэтому я без дальнейших отсрочек сообщу Вам о нем, господин профессор, в надежде услышать Ваше мнение об этом плане и, что для меня очень важно, получить Ваш добрый совет и поддержку при его выполнении. Но прежде всего я вкратце изложу результат моих выполненных к настоящему времени исследований и трудоемких изысканий. В схематичном виде, без обстоятельных доказательств, большого интереса он, возможно, не вызовет, но поскольку он стоил столь дорого и отечеству, и мне самому, мне бы очень не хотелось, чтобы в случае моей смерти он совершенно пропал. Он представляет собой следующее, насколько я знаю, совершенно новое открытие.

(1) Исландская поэзия, особенно форнюрдислаг[185], в том, что касается слогового размера (см. мою «Англосаксонскую грамматику»[186]), восходит к фракийским языкам[187] (гекзаметр); но рифма начальных букв (аллитерация) – к феннским[188]языкам (руны). В обычных финских рунах (римах, висах[189]) она совершенно не совпадает с исландской, но их старая система, когда после полной стихотворной строки (двух стихов по исландскому счету) следует половинная с той же аллитерацией, вполне совпадает со старым размером форнюрдислага из шести строк, из которых каждые три и три строки связаны аллитерацией[190], и оттуда она, по-видимому, распространилась на другие размеры. Олафсен этого не знал[191].

(2) Не только феннская общность народов (см. мой конкурсный труд[192]) родственна гренландцам и эскимосам, но и все татарские народы явно принадлежат той же расе, таким образом можно объяснить родство между лаппо-угорским