Это обстоятельство было для нас крайне важным, поскольку тесная связь со святоотеческим наследием и преданием сводила к минимуму возможность любой ереси, сектантства и искажений в понимании тех или иных душевно-психологических проблем и средств их решения.

Как показала жизнь, данный подход и ориентация на святоотеческое наследие и согласное учение отцов церкви о душе, впоследствии полностью себя оправдал, поскольку позднее в христианской психологии на всём постсоветском пространстве начались те самые нежелательные процессы секуляризации, формализации и ухода в отдельные практико-ориентированные направления с подменой подлинно христианского святоотеческого наследия более поверхностным гуманистическим и академическим базисом.

Именно по этой причине утраты прочного и неизменного святоотеческого фундамента и потерпели неудачи многие начинания в области христианской и православной психологии, которые сделали ставку не на аскетический базис и учение отцов о душе, а на нравственно-ориентированный и гуманистический подход, как более поверхностный и секуляризованный. Как мы убедились позднее, святоотеческий подход к пониманию сакральной природы и устройства души всего один, а видов морали, как и гуманистических подходов существует и может существовать множество.

Таким образом, наш клуб, школа и курс изначально сделали ставку на согласное учение отцов Восточной Церкви о душе, заранее зная о том, с каким сопротивлением со стороны наших коллег светских психологов, простых мирян и самого священства нам придётся столкнуться. Тем не менее, нас это совершенно не пугало, поскольку мы все были убеждены в верности этого выбора, как и верности самого согласного учения отцов, которое и можно считать единственно верным знанием о душе и предназначении души, за которым стоит уникальный практический опыт христианского подвижничества и православной аскетики, который проверен и подтверждён не столетиями, а тысячелетиями.

В итоге мы пошли именно этим наиболее сложным и тернистым путём, вызывая на себя яростную критику со всех сторон. Простые верующие относились к нам, как дерзким самозванцам, с известной долей опасения и подозрения, усматривая в наших действиях проявление сектантства, самочиния и неправославности, поскольку инициатива клуба и школы принадлежала мирянам, а не священству, некоторые наши идеи были отчасти новы и многие священники откровенно опасались с нами сближаться из-за возможной потери репутации. Большинство священства относилось к нам откровенно скептически и настороженно, как проявлению обновленчества в православии, что подогревалось слухами и сплетнями, распускаемыми недругами и недоброжелателями, которые нас не знали и не были с знакомы с курсом.

С подачи Елены Зенкевич, курировавшей тогда в Минской епархии вопросы благотворительности и её бывшего руководителя по социальному отделу отца Олега Шульгина, в интернете появилась клеветническая статья за авторством Юлии Массино «О распространении в Белоруссии оккультизма под вывеской православной психологии и паллиативной помощи». Это была прямая попытка дискредитации самого направления что называется на корню.

Тем не менее, это не только не выбило нас из колеи, но придало сил и уверенности по слову Спасителя

С таким вот настроением «гонимости» всем миром, включая наших братьев и сестёр во Христе, мы создавали и продвигали наш курс и проект. Как ни странно, но та клевета, которая была размещена Ю. С. Массино в интернете на нас и наш курс, а также недоверие к нам нового руководства БПЦ, играли для нас роль замечательного фильтра и своего рода «защиты», которая давала нам известную степень свободы и самостоятельности, ограждая нас от тех, кто ещё не был готов к принятию православной психологии, как научной категории, а не готовых было много и что очень грустно, среди православного священства.