От папки это письмо спрятали, но то ли мамка не выдержала, то ли прятать не умела – прочитал отец это письмо. Смотреть на него было очень тяжело. Шок! С неделю он ходил как в воду опущенный. А тут еще и тетя Люба со своими сомнениями. Всё в письмах и по телефону про анализы какие-то намекала. В общем, напился батя как-то вечером. Проплакал ночь. Утром поднялся и сказал фразу, которая до сих пор стоит у меня в ушах.

– Ты знаешь, Сашка. Я вот тут подумал.

– И что, пап?

– Понимаешь, сынок, были они у меня в душе, как святые. Я столько запросов тогда отправил во все инстанции! Я столько лет надеялся! Я столько лет хранил о них светлую память. Я столько раз мечтал, представлял нашу встречу. Я разговаривал с ними в дороге, сидя за баранкой. Я пронес их в своем сердце через всю свою жизнь!.. А на деле они оказались… Один алкаш. Даже и не понял за весь месяц, что произошло, куда он приехал и к кому. Ни разу мы с ним за этот месяц так и не поговорили. Вторая всё сомневается, как будто нам миллионное наследство делить предстоит. Зачем она тогда меня искала? Я что, к ней в родню сам набивался? А третья… Ты же читал это письмо. Кто она такая, делать выводы через три дня знакомства? Кто ей на это право давал? А я, Сашка, я всю жизнь их ждал! Всю свою жизнь. А они?.. Чужие они. Хоть и родня.

И добил меня отец окончательно:

– Да лучше бы я их не знал и не видел никогда!

Прошли годы. На телевидении появилась любимая многими передача «Жди меня». Великолепные ведущие. Тема близкая и дорогая многим. Встречи. Обьятия. Слёзы. Но я ее никогда не смотрю. Ни-ко-гда. А зачем?..

В каждой семье есть свои фамильные ценности и традиции. Одна семья живет музыкой, другая живет футболом, третья – рыбалкой. А в нашей семье… В нашей семье царил мир шахмат! Отец ими просто бредил. Как он говорил, «в шахматы я готов играть с кем угодно, когда угодно и сколько угодно». И он не шутил. В праздничные дни после застолья, когда расходились гости и мамка уходила мыть посуду, а отец в подпитии донимал меня своими разговорами о политике и прочей взрослой мишуре, я произносил заклинание: «Пап, давай в шахматы партейку сгоняем?» Всё! Это был пароль! Тут же доставалась из шкафа доска, расставлялись фигуры, и в квартире наступала тишина. И я с удовольствием мог играть с ним часами, потому что только у поддатого бати я имел шанс выиграть хоть пару партий. Играли молча и упорно, пока мамка нас не разгоняла по кроватям.

На стенах квартиры у нас висели портреты знаменитых шахматистов, выполненные папкиной рукой. Мистический Пол Морфи. Легендарный Капабланка. Великий Александр Алехин. Любимый папкин Михаил Таль. Кумир всех шахматистов Бобби Фишер. И уже чуть позднее папкин земляк Анатолий Карпов. Шахматных книг в доме было не перечесть. Где их отец доставал в те годы, остается загадкой до сих пор. И прозвище у папки в городе было Шахматист. Потому что именно мой отец организовал в нашем маленьком городке нечто вроде шахматного клуба. В выделенной в местном Доме культуры комнате по выходным с утра отец занимался с пацанами, а после обеда уже приходили взрослые любители шахмат. Всё это он делал совершенно безвозмездно, в свободное от баранки время.

Отец проводил в городе солидные турниры с призами и кубками. Потом он ходил по начальству, выбивал деньги, и победители выезжали на краевые соревнования. Перед этим он еще обходил и жен шахматистов, уговаривая и убеждая их отпустить своего ненаглядного на недельку из дома. Включал все свои способности дипломата, психолога и артиста вместе взятые. И авторитет отца был настолько высок, что жёны: «Под вашу ответственность, Анатолий! Только из уважения к вам, Анатолий Дмитриевич! Последний раз отпускаю, Толик! А то в тот раз он тут выдал по приезду». Отец улыбался, благодарил, прижимал руки к сердцу, кивал, клялся. И все были довольны.