– Так а на́ сердце-то у тебя…

– Зоя Павловна, – начал я злиться, – я сейчас от скуки сдохну. Вы либо отпускайте, либо давайте, по этапу, к психиатру.

– И-и-и, милый, ты не волнуйся! – отмахнулась Зоя Павловна. – Зачем нам эти психиатры? Раз глупость совершишь – на всю жизнь ведь клеймо поставят. Мы лучше сами…

С высоты своего реального возраста я только поржал мысленно. Какое, блин, «клеймо»? Ах, несчастье – в армию не возьмут суицидника? Бля, действительно, как же я переживу такое… А потом – что, меня Даня на работу в свою шарагу не возьмёт? Он у меня, типа, вообще какую-то справку попросит? Пожалуй, отлежать месяц в дурке и получить белый билет лично для меня было бы скорее в плюс – не пришлось бы столько лет подряд слать нахер офицеров военкомата, названивающих мне на сотовый. Сколько нервов сбережётся.

– А чего это мы сами? – прищурился я с подозрением. – Разве ситуация не чрезвычайная? А если я потом – того? На вас столько всего повалится – экскаватором не раскидаете.

Нет, ну правда. Она ведь даже не школьный психолог (такого зверя у нас до десятого класса вообще не было), так куда, спрашивается, лезет? Типа, богатый жизненный опыт вязания крючком и просмотра «Санта Барбары» профильное образование заменяет?

– Так вот мы с тобой и поговорим, чтоб – не «того», – подхватила Зоя Павловна. – Помнишь ведь, как в прошлом году Илюша Римский, за школой…

Я вспомнил. И понял. Да, мутная вышла история – нашли прошлой зимой пацана. Повесился на ремешке от собственной сумки. Слухи разные ходили, но официально вроде как самоубийством всё обозвали. А тут – я. И всю статистику школе к хренам порчу. Такое вот я говно – всем всё порчу. И сдохнуть не дают, что характерно.

Зоя Павловна ещё что-то лопотала, а я даже ерепениться перестал. Грустно стало и мерзко. Чтоб поскорее отделаться, я немного поактёрствовал, убедил Зою Павловну, что всё осознал, и больше никогда. Наконец, она меня отпустила.

– Подождёшь, может? – заботливо предложила она. – Проводит кто-нибудь.

Вот грымза, даже сама проводить поленилась.

– Не, спасибо, я в порядке!

Урок ещё шёл, в коридорах было пусто. Я спустился вниз, зашёл в раздевалку, почесал голову. Как спустя восемнадцать лет вспомнить, какую куртку носил?.. Хм… Наверняка чёрную – я всю дорогу любил чёрное. Но может быть и серая. Помню, что не всегда мать удавалось перебаранить, а она изо всех сил старалась внести в мою жизнь что-то светлое и яркое.

Вздохнув, я закрыл глаза. Ну? Мышечная память, или типа того? Дядя Петя, выручай!

– Вспомнил! – Я распахнул глаза и улыбнулся.

Вспомнил я, что в каждой куртке в правом кармане обязательно носил блестящий болт с навинченной на него гайкой. Где я этот болт взял – убей не помню, но служил он мне чем-то вроде талисмана и чёток по совместительству. Нравилось мне, держа руку в кармане, скручивать и накручивать обратно гайку.

Ничтоже сумняшеся, я начал шарить по карманам, пропуская только явно девчачьи куртки и всяких попугайских расцветок.

В одном из карманов нашёл пачку «Космоса» и зажигалку. Не долго думая оставил себе. Сигарет купить в моём возрасте – проблема, а курить охота. Как-то бы вот это вот всё через затяг осмыслить, что ли…

На четвёртом ряду мне повезло – нашёл болт. В рукаве тёмно-коричневой куртки оказалась шапка. Я её перепрятал в сумку и накинул капюшон. Зашибись. В школе, помнится, капюшоны жуть как ненавидел. Почему – не знаю. Сейчас с уважением отношусь.

Я быстрым шагом вышел из школы, издевательски отсалютовав дремлющему на посту толстяку-охраннику. Толку с тебя… В спину мне ударил хриплый надтреснутый звонок.