Так сложилось, что маленький Ансеи оказался по материнской линии связан с представителями Северного дома клана Фудзивара: Фудзиварой Манацу и Фудзиварой Фуюцугу были его сводными старшими братьями. А по отцовской линии, если придерживаться официальной версии императора Камму, он обзавелся многочисленной группой родственников, большая часть которых были друг другу единокровными братьями и сестрами. То, что ещё имеет значение: формально Ансеи – «кореец на две трети», так как его мать и бабушка по отцовской линии были представительницами королевских династий корейского государства Пэкче.

Могу только предположить, как протекали его детство и ранняя юность в окружении, но обращусь к известной публикации 2009 года в серии «Orientalia et Classica. Труды Института восточных культур и античности. Япония в эпоху Хэйан». Вот что мы читаем в примечании под номером сто двадцать к переводу докладной записки, где господин Ансеи уже полностью титулован в соответствии со всеми своими званиями и регалиями: «…был одной из самых известных личностей раннехэйанского периода. В его „Жизнеописании“ сообщается, что с малых лет он проявлял интерес не только к „охотам и военным забавам“, что было типично для отпрысков знатных фамилий, но и к изучению китайского литературного наследия, а в возрасте пяти лет наизусть знал „Сяо цзин“ („Трактат о сыновьей почтительности“)».

Первоначально по прочтении этого текста радости моей не было границ. Ну наконец-то, думалось мне, не надо будет тратить время на долгие поиски информации, ведь все уже есть в этом «Жизнеописании», на которое ссылается переводчик, надо только найти оригинал или перевод текста оригинала и можно сразу переходить к работе с подстрочниками стихов. Но не тут-то было. В тексте, предваряющем публикацию переводов, включенных в названную хрестоматию, в примечании под номером сорок буквально, точнее, дословно: «…несмотря на колоссальный массив информации по политической, экономической, социальной и бытовой истории периода Хэйан, содержащейся в дневниках придворных аристократов, в хрестоматию переводы этих источников не вошли». Причем, следуя логике размещения данного примечания как раз к тексту с упоминанием докладной записки господина Ансеи, получалось, что переводчик прочел это «Жизнеописание» в каком-то из документов, процитировал его в комментарии сто двадцатом, но источник не указал просто потому, что «объем источников слишком большой». Ну, если так можно делать в академических публикациях, то уж в заметках на полях прочитанного даже не любознательного, а самого простого читателя, предназначенных для таких же, как он, самых обычных читателей, которым интересно читать об истории, традициях, поэзии средневековой Японии, а не для того, чтобы на кафедрах мериться индексами цитирования, такое вполне допустимо. Так что извините, уважаемые профессиональные исследователи эпохи Хэйан, никаких претензий к данному тексту в отсутствии ссылок на источник не принимаю. Ведь для вас это работа, а для нас – просто увлечение, занятие по интересам. Мои заметки не для профессионалов, вы это все и без меня гораздо лучше и больше знаете, я пишу для тех, кто любит читать, узнавать что-то новое в том, что казалось давно известным. Если в моих заметках допущена серьезная ошибка в исторических датах или описании событий, то это просто повод задуматься, насколько четко изложена общепринятая точка зрения в научных публикациях, потому что в основе заметок – именно классические работы по истории поэзии Японии, которые мы, читатели, изучаем не с меньшим интересом, чем коллеги по кафедре. Вот для таких любознательных читателей эти заметки и напутствие, и почти путеводитель.