– У вас все нормально, сэр? Мы можем вам чем-то помочь?

Ноги задрожали. Одни уже помогли, спасибо. Куда бежать? Какого рожна он оказался один посреди моста?! Копы были другие, и что теперь, плясать от радости?

– Спасибо, офицер, – натужно улыбнулся Влад, – со мной все в порядке, уверяю вас. Просто захотелось пройтись.

Офицер скептически обозрел его фигуру, почесал ногтем переносицу.

– Ну, хорошо, сэр, как скажете. Всего доброго.

Он повернулся к напарнику, что-то бросил ему, и машина тронулась.

Пургин тут же опомнился: это же «нормальные» полицейские!

– Офицеры, подождите! – крикнул он.

Машина встала.

– Передумали, сэр? – иронично осведомился полицейский.

– Передумал, – кивнул Пургин. – На самом деле я попал в пренеприятную историю, сэр. Я являюсь действующим сотрудником советского посольства…

Он говорил не больше минуты – правду, и только правду. Вернее, то, о чем он говорил, было в принципе правдой. Полицейский не перебивал, но поглядывал скептически и какое-то время обдумывал услышанное.

– Сэр, можно взглянуть на ваши документы?

Долгожданная фраза! Представитель закона старательно морщил лоб, просматривая бумаги.

– Мне очень жаль, что с вами такое произошло, сэр, – учтиво произнес коп, возвращая документы. – Надеюсь, по незначительному инциденту вы не станете делать вывод обо всей стране. Садитесь, мы отвезем вас, куда скажете.

Копы оказались абсолютно нормальными! Короткой дорогой доставили в посольство, спросили, не хочет ли сэр написать заявление на своих обидчиков. Ему обязательно дадут ход, ведь защита иностранных дипломатов – одна из приоритетных обязанностей американского правительства. Влад решительно отказался, и сотрудник полиции смущенно признал, что это правильное решение (все равно не будут искать). Потом его попросили рассказать о Москве, о людях, обитающих с другой стороны «железного занавеса». Правду ли вещают об СССР телевидение и прочие СМИ? В принципе, одна из задач советской дипломатии – разъяснять иностранцам правду о жизни в СССР, изобличать ложь и клевету, льющиеся потоком на государство рабочих и крестьян. Именно этим он в пути и занимался – разумеется, не до абсурда. Расстались почти друзьями. Хотелось надеяться, что парой сомневающихся стало больше.

В посольстве Пургина встретили недоуменно – дежавю какое-то.

– Вы вроде нас покинули, Владислав Анатольевич, так какого, спрашивается, черта?.. Теперь путешествуете на полицейской машине?

– Товарищ майор, что с вами? – ужаснулся начальник безопасности Границкий. – Сделали круг и вернулись… У вас такой вид, словно вы падали с лестницы. – Он выслушал печальную историю и покачал головой: – Не напомните, кто отказался от сопровождения, которое вам настойчиво предлагали? Не хочу критиковать ваши рабочие качества – просто не знаю, но то, как вы себя сегодня повели, – вершина непрофессионализма. Ладно, хоть выпутались, беру часть своих слов назад. Готовим вторую попытку? Отдыхайте, не отчаивайтесь, Владислав Анатольевич, – рассмеялся Границкий. – Никто ведь не пострадал, кроме вашего самолюбия? Еще порадуемся на своем веку, верно? Отдыхайте, лечитесь. Завтра закажем новый билет – и снова в путь.

Прежде чем запереться в своих «меблированных комнатах», Влад отправил шифровку в Центр – страна должна знать своих героев. Начальство какое-то время переваривало известие, отозвалось сдержанно: «Завтра вылетайте вдвоем с Волошиной». Видимо, дела в Москве превысили важность дел в Вашингтоне.

Спрятаться от Ульяны не удалось, она его выследила и устроила обструкцию. Кричала так, словно не она подчиненная, а он.