Солнце все же разорвало тучи, и едва его лучи пролились на Иллирию, туман растаял. Я взяла апельсин, взрезала толстую кожицу ножом и с аппетитом принялась за ароматные сочные дольки, облокотившись о балюстраду балкона и разглядывая красавицу Санчу – самый великолепный город на земле, если верить байкам тех, кто тут живет.

Город не произвел на меня особого впечатления, хотя некоторые здания были очень высоки. Мой Брабант, хранивший за своими стенами мудрость востока и просвещенность запада, был построен гораздо гармоничнее – в нем каждой башне, каждому дому, каждой стене было отведено особое место, а в Санче постройки громоздились друг на друга, как будто жались боками, пытаясь согреться. Если произойдет пожар – весь город выгорит за считанные часы, потому что огонь будет перепрыгивать с крыши на крышу, не особенно напрягаясь.

Король и младший принц сели в кресла, и Марко налил отцу вина, а Батисто подошел ко мне, держа тарелку, на которой красиво лежали груши, яблоки и персики.

- Может, что-то покажется вам соблазнительным, моя госпожа? – спросил он учтиво, но во взгляде учтивости не было и в помине – он рассматривал меня с удовольствием, похотливо, словно оценивая – достаточно ли я хороша, чтобы поразвлечься со мной. – Особенно хороши наши груши. Попробуйте, вам понравится.

В простонародье грушей называли предмет мужской гордости – тот, что пониже живота. Возможно, другая дама на моем месте и не уловила бы намека, но я часто общалась с солдатами гарнизона и знала почти все их скабрезные словечки. Я не сомневалась, что принц Батисто отлично понимает, как могут быть истолкованы его слова. Что ж, если он хочет поразвлечься в словесном поединке, надо доставить ему такое удовольствие.

- Нет, благодарю, - отказалась я, легко отталкивая протянутую тарелку, - предпочитаю груши из собственного сада. А ваши груши мелковаты, и вряд ли сладкие.

Принц не ожидал отказа, и, потоптавшись на месте, не зная, что сказать, предложил снова:

- Тогда возьмите яблоко или персик...

- О! А их я вообще не люблю, - ответила я с улыбкой, - у меня от них изжога.

Теперь Батисто не нашелся с ответом и поставил тарелку на стол, перед отцом и братом. Я оглянулась и увидела, что король и младший принц смотрят на меня темно и недобро. И если король сразу сделал вид, что моя болтовня его не слишком касается, то принц Марко демонстративно взял персик и вгрызся в золотистый, подрумяненный солнцем бок, продолжая смотреть на меня в упор.

- А для меня нет ничего слаще персиков, - сказал он, прожевав фруктовую мякоть, которая так и брызнула соком. – Они такие нежные и сладкие – испытываешь удовольствие, даже когда держишь их в руках, а уж когда пробуешь на вкус… - он еще раз прикусил крепкими белыми зубами сочный плод.

Я уловила двойной смысл его слов. Разве не женские груди иносказательно называют персиками? Что ж, старший принц вышел из игры, но вступил младший. Посмотрим, насколько он ловок в словесных баталиях.

- Персики, может, и хороши, - сказала я, поворачиваясь к столу и опираясь на балюстраду локтями. – Но вряд ли Санча может похвастаться ими. За все время, что я здесь, мне не попадалось ни одного достаточно аппетитного плода. По-моему, вы прячете их даже от солнца, а без солнца фрукты не растут, увы.

Я говорила про местных женщин, которых суровые мужья и отцы прятали под замок, и младший принц прекрасно меня понял и парировал:

- Мы прячем их не от солнца, а от воров. К тому же, чем меньше солнца, тем мягче и слаще плод. А вот ваши брабантские персики, как я слышал, перезревшие.

Выпад был лишен деликатности, но я только улыбнулась в ответ: