– Простите, доктор, я не имею в виду угрызения совести или какие-либо иные абстрактные понятия. – Глаза заложника превратились в узкие щелочки, и голос приобрел бетонную твердость. – Когда мы умираем и наши души уходят в духовный мир, энергии материального мира, наполняющие нас, все эти энергии злости, ненависти, зависти, страха смерти, энергии эгоизма, гордыни и прочие уходят в землю вместе с нашим физическим телом. – Заложник замешкался, словно паузой хотел подчеркнуть значимость того, что он собирается сказать. – Когда происходит убийство, земля не принимает негативные энергии убитого. В мире существует гармония, и мироздание не терпит ее нарушения, в том числе появления непредвиденных негативных энергий. Эти энергии вынуждена принять душа убийцы. Они повиснут на ней тяжким грузом, и тащить этот груз душе убийцы придется в другие жизни, во многие другие воплощения. – Заложник тяжело вздохнул, словно сожалея о тяжелой судьбе убийцы, развел руками, насколько позволяла цепь наручников, и закончил: – Избавляться от этих энергий убийце придется в течение многих лет. А может быть, десятилетий и веков. Много его следующих воплощений будут отравлены этими черными энергиями.

Заложник по-детски виновато шмыгнул носом, выражение его лица говорило: «Простите, но моим долгом было сказать вам все это». Юсуф молча смотрел на него, пытаясь оценить сказанное. Заложник не выдержал долгую паузу.

– Убивая физическое тело другого человека, убийца наносит тяжелый удар по своей бессмертной душе, – сказал он. – Поверьте, доктор, это неравный обмен. Очень неравный.

– Бред!

Юсуф попытался сдержаться, но слово вырвалось. На лице заложника появилось выражение покорности. Видно, он часто слышал подобные реплики в ответ на свои речи. Юсуф опять пожалел о своей горячности и даже мысленно обозвал себя «ослом». Заложник вздохнул и неожиданно кивнул.

Увы, ему часто говорят такое. Конечно, его слова многим непонятны. И он вовсе не мастер говорить и не всегда может выразить свои мысли достаточно точно. Но он точно знает, что прав. И если посмотреть на ситуацию с точки зрения логики духовного мира…

Стоп!

Юсуф решительно поставил на стол свой саквояж. Хватит! Все это заходит слишком далеко. Он не намерен продолжать этот разговор. Мрачный подвал, в котором содержится захваченный заложник, не место для бесед о логике духовного мира… Нет, нет, он не станет ни спорить, ни даже возражать. Он просто введет этому человеку полиглюкин, а потом попросит людей Тайсира снять с него наручники и дать ему выспаться. Если, конечно, они хотят, чтобы дожил до обмена в здравом уме. Юсуф достал одноразовый шприц, встряхнул бутылочку с лекарством. Сейчас-сейчас. Лекарство подействует минут через десять. А потом все пойдет своим чередом. Без этих нелепых фантазий.

– Это не фантазии. – Голос заложника прозвучал глухо, но твердо. – Боюсь, это совсем не фантазии, доктор.

Шприц замер в руке Юсуфа. Возможно, он произнес слово «фантазии» вслух? Или этот человек читает сокровенное? В голове неожиданно мелькнула мысль, неприятно поразившая его. А что, если этот человек вовсе не в шоке? А что, если он опытный и хитрый агент и готовит какую-то ловушку? А что, если спецслужбы врага, которые давно охотятся на Тайсира, специально подсунули ему этого человека? Юсуф положил шприц на стол. Похоже на правду. Как сказал Тайсир? «Он сам приехал к нам. Мы только прострелили колеса его машины». Значит, приехал сам. Подставная утка. Опытный и дерзкий агент, знающий, как и с кем говорить. Если это так, то на его теле наверняка закреплены хитрые датчики и дом уже окружает спецназ. Но ведь Тайсир утверждал, что заложника обыскали? Ерунда! Его же не раздевали догола. Наверняка у спецслужб есть какая-нибудь новая технология, которая позволяет вживлять передатчики под кожу. От этих мыслей Юсуфу стало не по себе. В любой момент сюда могут ворваться солдаты. Юсуф физически ощутил на спине чужой прицел и поежился.