Он подобных новшеств не любил, что выдавало в его характере излишний консерватизм и нежелание двигаться в ногу со временем. С другой стороны, не бросаясь бездумно за каждым веянием моды, Чед Уэстерс экономил солидную сумму денег на услугах портного, а иногда и вовсе покупал одежду с одной из нескольких мануфактур, размещенных на окраинах города. Ему неоднократно пеняли, что, будь обертка статного молодого человека более изящной, дамы сами бы вешались ему на шею. Уэстерс лишь загадочно усмехался, в очередной раз выслушивая подобные советы.

Наконец из-за угла показалась расписная темно-зеленая с золотом ограда, выполненная из обычного кирпича белой глины, но возведенная на высоту два с половиной метра. Декоративные столбы венчали острые шпили, судя по всему, еще и заточенные. Сооружение смотрелось весьма негостеприимно, вполне отвечая слухам о нелюдимости владельца. В проеме шириной в полторы косых сажени красовались дубовые ворота, художественно окованные железом, рядом, в небольшой арке, виднелась калитка.

Чед отметил про себя, что стена, мало того, что высокая, так еще и довольно толстая. Вообще в столице хватало скрытных граждан, так что следовало ожидать еще и какой-то магической защиты поместья. Рядом с выполненной по трафарету надписью «Улица Тиламана Страбского, 6» на угловатом железном выступе висел небольшой шнурок. Гость потянул за него, в ответ откуда-то со двора донесся звук механического колокольчика.

Две минуты спустя калитка приоткрылась, и водянисто-голубой глаз с подозрением посмотрел на глашатая. Тот посмотрел на глаз с еще большим подозрением. Обмен подозрениями продолжался почти десять секунд, после чего обладатель глаза распахнул калитку настежь. Для наблюдателя данной сцены, коих в переулке, к сожалению, не нашлось, стало бы ясно, что пожилой мужчина в строгой черной ливрее является обладателем целых двух голубых глаз, отчего сила его подозрительного взгляда лишь удвоилась.

– Имейте честь представиться, сударь! – высокопарно произнес он. Чед про себя отметил, что будь на его месте какой-нибудь герцог или даже король, тон привратника вряд ли изменился бы. Хотя, судя по одежде, он не простой привратник.

– Чед Уэстерс, глашатай «Телмьюнского Вестника».

– Вас ожидают, – слегка наклонил голову слуга. – Я мажордом Йетельд, управляющий дома Шнапсов. Будьте добры, пройдите внутрь – я укажу вам дорогу.

Чед шагнул за невидимую грань, почувствовав нечто вроде холодной щекотки. Магия. Видимо, его «опознали», и сочли достойным гостем. У ворот с внутренней стороны сидел охранник – не воин, закованный в сверкающую сталь, а, скорее, наемник. Кожаный доспех, короткий меч у пояса, несколько метательных ножей на груди и тяжелый арбалет с рычагом быстрого взвода в руках. Он проводил хмурым взглядом газетчика, который поспешил вслед за мажордомом, шагавшим размеренно и быстро.

Форма слуг не менялась уже, наверное, лет двести. Черный или темно-синий фрак с длинными полами, белая или кремовая рубашка, черные брюки. Допускалась отделка рукавов и воротника золотой нитью. Кроме того, мажордом обладал рядом дополнительных привилегий по сравнению с поварами или горничными – обязательный выходной день, отдельная плата за каждый объект, вверенный ему в управление и прочие блага, выражавшиеся, по большей части, в денежном эквиваленте.

Уэстерс, пощупав сумку и убедившись, что бутылка еще там, перекинул ремень на другое плечо и поднялся вслед за Йетельдом по ступенькам большого, нового дома. В десяти саженях в стороне виднелся полузаросший травой фундамент – очевидно, остатки старого. Мажордом открыл перед гостем дверь и зашел внутрь вслед за ним, плотно, но в то же время неслышно ее закрыв. Что ж, умение закрывать дверь – тоже искусство.