От ее безумных криков проснулись дети. Услышав их плач, она бросилась их успокаивать.

– Тише, мои любимые! Тише, мои красивые! Не бойтесь! Мама с вами! Баю-баюшки-баю! А-а, А-а, А-а, – тихо напевала она. И только услышав их спокойное дыхание, вышла и осторожно прикрыла за собой дверь. – Сколько же я пропустила?! А вдруг этот таинственный Овал обиделся и исчез?

Несколько крутых витков, и она видит…

– Как интересно. Наверно, это происходит в том самом клубе комсостава, где Люся, моя будущая мама, познакомилась с Саней, будущим отцом, – догадалась молодая женщина. – Так, так! Стоп, как же я об этом узнала? От кого? Вспомнила! Я об этом услышала в тот самый последний мамин вечер. Но об этом… Нет! Только не сейчас, а то разревусь! И еще что-нибудь пропущу!

И опять виток. Овал вздрогнул, приостановился, чуть-чуть сдал назад и начал раскручиваться в обратную сторону.

– Что это с ним? – встревожилась Маргарита. И тут же обо всем забыла. Перестав дышать, она провожала глазами вошедшего в зал молодого бравого лейтенанта. Новая гимнастерка сидела на нем как влитая. Хромовые сапоги отливали зеркальным блеском. Лейтенант был хорош собой, чуть выше среднего роста, сильный, мужественный, с крепкой шеей и красиво посаженной головой, покрытой темно-русыми, чуть-чуть вьющимися волосами. Одно слово – мужик!

– Ай да парень! – восхищенно ахнула Маргарита. – На такого не запасть – смертный грех!

Темно-серые, немного приподнятые к вискам глаза светились умом и проницательностью. Нос широкий, губы полные, красиво очерченные, нижняя губа немножко полнее верхней, подбородок раздвоенный, крупный и волевой. Военная форма ему к лицу. А в петлицах красуется по одной шпале с каждой стороны.

– Блеск! Да, ничего не скажешь. Командиры того времени умели достойно носить военную форму. А девушки? Смотрят на него в упор, не скрывая своего восхищения! А я-то думала, что они были намного скромнее нас, сегодняшних. Да, видать во все времена кокетливая смелость шла в обнимку с женским коварством, а коварство было постоянной спутницей-завистницей и большой охотницей до чужой любви… Чужое и преднамеренное коварство – это всегда разлука. Опять! Опять принялась за старое? – одернула она себя.

Когда он вошел, в зале царила праздничная атмосфера. Хорошо, что в ее овально-космическом «кинотеатре» было цветное изображение.

…Молодежь старалась перекричать гремевший медными трубами оркестр. Несмотря на кипевшее вокруг веселье, появление молодого человека вызвало заметное оживление в зале. Мужчины обменивались с ним рукопожатиями. Девушки поправляли прически и, стреляя глазками, старались привлечь к себе его внимание и буквально теряли головы, случайно встретившись с ним взглядом.

Разговаривая с друзьями, он медленно разглядывал оживленно клокочущий зал. Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, его лениво-небрежный взгляд стал заинтересованным. В самом центре зала он заметил хорошенькую девушку, танцующую с высоким молодым человеком. Почувствовав на себе чей-то взгляд, девушка споткнулась и посмотрела в его сторону. На какую-то долю секунды взгляды их встретились, ее – озорной и лукавый, его – изучающий. Снова заиграла музыка, и девушка, словно пушинка, кружась, летала по залу, а сильные руки молодого мужчины уверенно сомкнулись, окольцевав ее тонкую талию.

Молодой командир следил за ней глазами. Его пристальный взгляд уже имел над нею определенную власть. А это ее и волновало, и раздражало. Такого с ней никогда еще не случалось.

«И откуда он взялся? А впрочем, какое мне до этого дело? Вот еще! Не хватало только, чтобы я из-за первого встречного начала нервничать!» – одернула себя Люся.