Тук бежал вперед все быстрее, и новый хозяин не отставая шагал следом, начиная смутно догадываться, что в этом доме для его нового слуги неизвестных уголков уже нет. Просторный зал, куда привел коридор, они пересекли так же поспешно и, не снижая скорости, преодолели два пролета удобной лестницы, пристроенной к боковой стене. А затем снова попали в короткий коридор, и тут домовой вдруг приостановился.

– Большой у тебя дом…

– Тук, – переводя дыхание, мягко попросил герцог, – давай договоримся… С этого момента ты будешь сообщать мне все свои просьбы или замечания без всяких намеков, напрямик. Ведь мы же взрослые люди?

– До некоторых это никогда не доходит, – едко заметил маленький человечек, – считают нас живыми куклами. Ладно, я попробую. Тут просторно и может прокормиться еще парочка моих родичей, а брат как раз ищет хорошее место.

– Все, я понял. Зови всех, кого считаешь нужным, но решай по совести. Договорились?

– Хоп, – серьезно кивнул тот и что-то прошептал в висевшую на шее дудочку.

А потом повернулся к герцогу спиной и побежал по коридору еще быстрее.

Выбранная им спальня оказалась самой последней, и проход к ней вел через запущенную гостиную, заставленную покрытой чехлами мебелью. Харн прошел мимо твердым шагом, не глядя на ползущие мимо темными змеями пыльные тряпки, предпочитая думать, что это приступили к работе родичи Тука.

Кровать, от которой так же стремительно расползались пыльные занавеси и покрывала, была пока единственным островком чистоты в этой пропахшей нежилым духом комнате, и, едва положив тень на невесть откуда взявшееся новое покрывало, герцог шагнул к окну, намереваясь впустить в комнату свежий воздух.

– Не нужно, – запротестовал вдруг домовой и, испытующе глядя замершему на месте хозяину в лицо, провокационно предложил: – Погуляй немного, осмотри дом… мне так легче работать.

– Хорошо, – посомневавшись всего мгновение, согласился герцог, в конце концов, это же он сам несколько минут назад предложил Туку высказывать свои предложения напрямик, – тогда я пойду посмотрю, где устроился Ительс, мне нужно с ним поговорить.

– Первая комната справа от лестницы, – подсказал домовой и, услышав уважительное «спасибо», вдруг засиял, как будто его одарили по меньшей мере золотым.

Ительс сидел у стола, не обращая внимания на вьющиеся по комнате смерчики, собиравшие мусор и пыль, и рассматривал фейлов, свободно гулявших по непокрытой столешнице.

– К тебе можно? – на всякий случай спросил Хатгерн, получил утвердительный ответ и, пройдя к столу, шлепнулся на стул, словно по волшебству возникший с другой стороны. – Спасибо.

– Избалуешь, – отстраненно усмехнулся лекарь, и герцог на несколько мгновений задумался, как понимать эти слова.

Как обычную подсказку Ительса, явно не имевшего никакого права объяснять новичкам все начистоту, или как предупреждение о какой-то неприятности? Но как ни силился, никак не мог представить гадости, какую могли бы устроить ему маленькие слуги, во всех сказках и легендах побережья бывшие добрыми и верными помощниками своих хозяев. Жаль, кроме как в сказках, больше нигде в человеческих пределах они не водились. И, как теперь отчетливо понимал Хатгерн, виной всему отсутствие за горами магии, с которой домовые обращаются так по-свойски.

И тогда возникает закономерный вопрос: каких еще удобств и радостей лишили старшие расы гоблинов, выселив их за не пропускающую магию стену?

Хотя, если вдуматься, вряд ли маленький народец приглашали на обсуждение этого наказания. А судя по тому, с какой охотой они нанимаются к живущим в Сиандолле людям, домовые тоже пострадали от решения своих создателей. И вряд ли можно их избаловать, они ведь на самом деле вовсе не дети. Так зачем тогда сомневаться?