– Верю.

Халли с удовлетворением отметила про себя, что услышанный ответ оказался совсем не таким, какого Грейтер ожидал.

– Отлично. Значит, у вас будет хорошая компания. Это комната Эмили Дьюрант. Вас это не беспокоит?

– Ничуть. Мы были близкими подругами. Надеюсь, она меня навестит.

«Ха-ха, – подумала Халли. – Снова ты попался».

– Вы знали Эмили Дьюрант?

– Она до перехода в БАРДА работала в Центре контроля заболеваний. Над многими проектами мы трудились вместе. Однажды она спасла мне жизнь, когда мы попали под лавину при восхождении на гору в Денали. Это было несколько лет назад. А вы сами верите в призраков, мистер Грейтер?

Его взгляд снова остановился на снимках в черных рамках.

– Нет, – ответил он, однако Халли ясно видела, что сидящий перед ней мужчина говорит неправду.

Возможно, ей предстоит выяснить почему, а сейчас она слишком устала, чтобы этим заниматься. Но одно обстоятельство она все-таки хотела выяснить.

– А почему именно эта комната?

– Зимовка вот-вот начнется. Полевые станции закрываются, и весь персонал – и пробирки, и обслуга – уже перебрался на станцию. Прочие комнаты заняты. Комната Дьюрант освободилась, когда она умерла. Жду вас завтра в полдень. На сегодня все.

– Вообще-то не все. Никто в Вашингтоне не располагает подробными данными о смерти Эм. Как это произошло?

Выражение лица Грейтера изменилось так стремительно, словно его заморозил ледяной порыв ветра.

– Поговорите с Мерритт. Я ведь упоминал, что Дьюрант работала под ее началом. Она и обнаружила тело.

– Возможно, но вы ведь начальник станции. Мне очень хочется услышать…

– Я же сказал – поговорите с Мерритт. На Военно-морском флоте не повторяют дважды, мисс Лиленд.

– Доктор Лиленд. И мы сейчас не на Военно-морском флоте.

Халли ожидала, что Грейтер вспылит, раскричится. Обычно по мере того, как собеседник вроде него впадал в раж, сама она становилась все более спокойной и уравновешенной: трудно сражаться, если ты ослеплен яростью.

Но Зак ответил ровным и спокойным голосом:

– Да, мы не на Военно-морском флоте. Но мы в моем кабинете, и у меня много работы. Так что идите поговорите с Мерритт. – Легкий наклон головы. – Прошу вас.

Повернувшись на стуле, Грейтер застучал по компьютерной клавиатуре.

Халли остановилась, держась за ручку двери и глядя на висевшую на стене фотографию. У женщины были каштановые волосы до плеч. Две верхние пуговицы красной блузки расстегнуты, и в вырезе видна пышная грудь. Чистая кожа, вздернутый нос. Ее скорее можно принять за привлекательную девушку из группы поддержки спортивной команды, чем за красавицу-фотомодель. Но обведенные подводкой глаза, толстый слой теней на веках и яркая помада на губах старили это лицо, сводя на нет первоначально возникающий в сознании образ девчонки из группы поддержки.

Халли знала подобный тип женщин. Они имелись во всех слоях и группах. Картинная красота, твердая хватка – такие девушки только смеялись, когда мужчины от них уходили. Она не знала, как подобных девиц называют на флоте. В армии их называли «резервистками».

– Бывшая жена, верно?

Вопрос буквально соскочил у нее с языка. Как и фокус с пистолетом.

Грейтер согласно кивнул.

– Интересно, что с вашей фотографией делает она.

Начальник станции отвернулся, морщинистая кожа на затылке побагровела. Он снова начал печатать, и удары его пальцев по клавишам зазвучали, как пулеметная очередь.

Чтобы перенести чемоданы в выделенную комнату, придется сделать две ходки. Наклонившись, Халли потянулась за чемоданом. Перед глазами запрыгали серебряные искры. Девушка быстро выпрямилась, опершись одной рукой о стену.