– Обижать.

– Ты-то не будешь, – вздохнул Георгий Павлович и нахмурился. – Однако он уж больно не любит один оставаться. Ладно, пойду косить.

Старик ушёл, а Дан присел, как и велено было, на лавочку и принялся осмысливать только что состоявшийся разговор. Спустя минуту встал и прошёлся по двору, в одну сторону, в другую… Так и ходил, непроизвольно поёживаясь, пока из дому не вышел Карлос. Тут уж Дан остановился и почти что замер, поглядывая на не особенно приветливо рассматривающего его Карлоса.

– Хороший ослик, – произнёс Дан. Просто чтобы что-то сказать. Подумал и добавил не вполне уверенно: – Мы можем стать… друзьями.

Карлос выдохнул, словно вздохнул, и отвернул голову в сторону.

«Не хочет дружить!» – мелькнула мысль, и Дан вдруг осознал, что именно это и тревожило его с той самой минуты, как поступило от старика предложение остаться сегодня с Карлосом. Да и кто вообще когда-либо рвался дружить с ним? Да никто. А ослы – не глупые. Раз никто, то и они не будут. Этот Карлос, по меньшей мере. Уже понятно вполне.

Возвратившийся сосед окинул взглядом загрустившего Дана и, обернувшись к Карлосу, укоризненно покачал головой. Карлос фыркнул, развернулся и ушёл в огород.

– Пустой трёп не для него, – сказал Георгий Павлович Дану. – Да вы с ним два сапога пара. Очень упорный, что задумает – прёт, как танк.

Про ослов говорят, что они упрямые, а старик сказал – «упорный». Или это одно и то же в его представлении? Хотелось задать уточняющий вопрос, однако Дан промолчал.

Когда уже даже не вечерняя мгла, а ночная темень легла на деревню, прижав к земле все окружающие предметы, приехал старик, подрулив прямо к калитке, вплотную практически. Именно приехал и именно подрулил, а не примчался и не затормозил привычным образом, словно в стену влетая.

И из автомобиля выбраться не торопится – просто сидит и смотрит прямо перед собою куда-то в укутанную тьмой даль. Не только мимо Дана, но прямиком сквозь темнеющую громаду дома.

Дану хотелось спросить Георгия Павловича, где тот так долго был. Однако он этого, конечно, не сделал, просто стоял у калитки и ждал, когда старик покинет салон автомобиля и отпустит его домой. И было предположение, что Георгий Павлович потребует от него отчёта о том, как прошёл день и всё ли было благополучно. И придётся что-то говорить. Даже, возможно, сообщить, что Карлос его упорно весь не замечал. Как бы не замечал и не видел, конечно.

Опасения Дана оказались напрасны. Старик выбрался из салона автомобиля, постоял, словно раздумывая о чём-то, а затем ушёл в дом. Дану он ничего не сказал, лишь коротко похлопал того по плечу, проходя мимо. Дан закрыл за Георгием Павловичем калитку и посмотрел на «Ниву», оставшуюся также незапертой. Не значит ли это, что старик намерен вернуться? Впрочем, не похоже.

И спустя несколько минут круживший вокруг автомобиля Дан оказался на месте водителя. Внутренне замирая, он протянул руку и нащупал находившийся в замке зажигания ключ с брелоком в форме кинжала с хищно выгнутым, остро заточенным клинком да вычурными рукоятью и упорами.

Тому, что случилось в последующем, объяснений нет. Да и какие объяснения, если Дан опомнился лишь тогда, когда автомобиль, предварительно несколько раз недовольно фыркнув, остановился. Бензин кончился. Дан глянул по сторонам. Он – в середине своей улицы, а до дома старика… Дан поднял взгляд и увидел Георгия Павловича и Карлоса. Они стояли около своего дома и смотрели на него, на Дана. Или, скорее, – на замерший посреди ночной улицы автомобиль. Давно они стоят? Сколько раз Дан проехал мимо них? Или вышли только что?