Голос его становится совсем уж тихим. Сбоку гремит желтобокий трамвай, и я инстинктивно ускоряю шаг, будто иду не по тротуару, а по проезжей части.

– Послушайте, может, в полицию обратитесь? – предлагаю я. – Или к частному сыщику.

– Денис, я уже сам как частный сыщик. Выпотрошил консьержку на записи видеокамеры в подъезде, сижу, как дурак, смотрю.

Я с улыбкой представляю эту картину, и тут меня ослепляет светом фар с боковой улицы. Приходится отойти в сторону.

– Хочешь, присоединяйся, – добавляет Н.С.

"Присоединяйся"! Грузовик с визгом проносится мимо и окатывает вонью выхлопных.

Да какого черта?

Акт 4 На запах круглое, на вкус квадратное

Итак, нужно проглядеть диски с третьего по девятое число. То есть, около 160 часов зануднейшего действа, а-ля день рождения Иа: входит – выходит, входит – выходит.

Мы с Н.С. решаем поделить задачу надвое. Смотрим ночью, созваниваемся днем, чтобы Тася ничего не заподозрила. На записях ее черноволосая копия ходит от лифта и обратно – то с пакетами, то с сумками, то с невзрачной подругой.

Сбор данных я провожу у себя. В полупустой квартире, которая всегда кажется чужой, где только холодильник, кровать и плазма во всю стену. Шелестят батареи, гудит дисковод проигрывателя, а я то и дело включаю перемотку. Иногда складываю бумажные самолетики. У меня такое хобби – уже полторы тысячи семьсот две штуки белых, никому не нужных порхунов. Они валяются на полу, подоконнике, кровати – везде; словно печальное кладбище бумажного авиапрома.

Третье января – мимо. Девятое – мимо. Наших с Тасей общих друзей я уже аккуратно обзвонил и уточнил, что с ними она в новогодние праздники не была. Откуда же та подруга?

Четвертое, восьмое – мимо. Нет, вот странность: Тася, уже седая, приближается к лифту и вдруг делает шаг назад, словно увидела что-то настораживающее или пугающее. Я просматриваю несколько минут до и после: по видео в кабинке никого. Что ж, попробуем с другой стороны. Н.С. по моей просьбе проверяет лифт, но странностей не находит, только полустертую надпись: "Я и огонь. Агония". Это лишь строчки из песни "Сожженная заживо", и так обычно пишут воинствующие подростки. Тупик.

Я проверяю соцсети. С подругой ничего не получается, зато новый "мальчик" Таси там. Странная вещь: общих фотографий не видно, и знакомцев у него почти нет. Я случайно нахожу наши с Таси снимки и на пару часов улетаю в прошлое. Вот Берлин, вот Копенгаген, вот Глазго. Нет лишь Токио, а встретились мы осенью 2008 там, в зале ожидания аэропорта Нарита. Тася возвращалась со стажировки, а я был вторым пилотом на московском рейсе. Потом авиакомпания разорилась, и я стал водить частный самолет у Марии. Полеты легче, зарплата больше, а удовольствия нет. И нас с Тасей нет. На старых фото мы выглядим красиво, и от этого как-то особенно грустно. Странное дело, счастливые моменты были, а любви не нашлось.

Я создаю поддельный аккаунт и пишу стартаперу в духе "а помнишь, в пятом классе". Ответ приходит через день, латиницей:

"Zdravstvuyte, Petr

Boyus" ya vas ne pomnyu. Vi ni4ego ne pereputali?"

Стилистика транслита как у Таси. Они так похожи, или?..

– Никита Сергеевич, – звоню я, и голос заметно дрожит, – а вы ее стартапера лично видели?

В ответ тишина. Видимо, Н.С. подумал о том же.

– Нет. Это что, это она и с ним макарон навешала?

– Да похоже, – я сумбурно рассказываю про аккаунт. – Вы на каком дне видео?

– Рождество. Еще темная. Ничего такого. Разве что надпись на пакете была странная: "На запах круглое, на вкус квадратное". Я у нас такого не видел, запомнил бы. А ты?

– На пятом. Опять споткнулась.