Григорий Авраамович с досадой стукнул по сейфу кулаком, ругая себя за то, что сам не добрался до логичных выводов. Конечно же, мозг спящего и бодрствующего человека имеет разную электромагнитную активность, – ну как можно быть таким ослом? – обругал себя ученый последними словами. Оставалось надеяться, что Игорь Станиславович не разгадает маленький секрет, как Фридман пользуется чужими мозгами. Закрыв сейф и положив в карман записку, ученый поспешил покинуть помещение.

Кабинет генерал-майора Литвинова замер, погруженный в полумрак. Нависающие под потолком массивные люстры выглядели бледными и неживыми тенями, как и прочие предметы интерьера, поглощенные темнотой. Единственным островком света в этом темном пространстве являлся непосредственно письменный стол, за которым и расположился Геннадий Александрович.

Подставив лист бумаги под настольную лампу, генерал-майор медленно пробегал по печатным строчкам, впиваясь в каждое слово, которое, по мнению Литвинова, в этом донесении не имело места. Геннадий Александрович дошел до второго абзаца, а количество таких слов уже перевалило за цифру три: «возможно», «есть вероятность», и «не добились подробностей» – такое генерал отказывала принимать.

«Возможно» – относилось к британскому шпиону, задержанному контрразведкой трое суток назад, – «возможно не один», – писал Корейцев, имея ввиду, что на борту туристического лайнера Лондон – Москва мог находиться не единственный шпион. Трудность заключалась в том, что число туристов, прибывших на межконтинентальном лайнере, превышала отметку в десять тысяч человек, а устанавливать слежку за каждым – накладно. Генерал-майор поморщился, но принял, как факт.

«Есть вероятность» – относилось к бумагам, вместе с которыми и попался шпион. Среди документов находились и чертежи Московской подземки – тоннели, уводившие в правительственное метро. «Есть вероятность, что Брауну передали эти сведения», – писал Корейский, – но в таком случае, возникал резонный вопрос, – передал кто? На этот вопрос отвечало третье нежелательное словосочетание – «не удалось добиться», рядом с которым, аккуратным почерком, Корейский дописал, – не выдержал допрос.

Под коротким термином «не выдержал допрос» подразумевалось то, что задержанный умер – Литвинов умел читать между строк. В том, что иностранный шпион испустил дух во время дознания, Геннадий Александрович ничего дурного не усматривал, но, по авторитетному мнению генерал-майора, такое должно случаться непосредственно после того, как допрашиваемый выдал необходимые сведения. Тут же ребята полковника немного перестарались, имя посредника, передавшего Брауну секретные чертежи, осталось не названным.