– Был конкретный человек, которого, по вашему мнению, Седу готовил на место Анжело в случае чего? – поинтересовался Франсуа, вертя карандаш в пальцах.

Долан поскреб подбородок и кивнул:

– Думаю, прежде всего вам следует обратить внимание на Нино Тьери. Он был первым, кого Ксавье утвердил в группу после Анжело. Это невероятно талантливый стервец с небольшим комплексом недолюбленности. Насколько я знаю, он всю жизнь старается прорваться на первые роли, но все время оказывается вторым в очереди. Он в течение нескольких лет терся рядом с Ксавье, и тот, наконец, нашел ему применение. Жерар Моро сразу отпадает. История не знает примеров того, что ударник становился солистом, да к тому же он самый старший из «Панацеи».

– А Оливье Робер? – предположил Франсуа.

– Робера я знаю меньше всего из этой четверки. Он хороший парень, но мне показалось, ему не хватает тщеславия, – покачал Долан головой. – Нет, он определенно не подходит на роль лидера группы.

Франсуа помолчал, прежде чем задать следующий вопрос, чувствуя себя журналистом, роящимся в чужом грязном белье, и думая, что таковы уж издержки профессии.

– Ксавье и Анжело… состояли только в профессиональных отношениях… или их связывало нечто большее?

Долан снова посмотрел в окно на прекрасный летний Париж. Сгущались сумерки. Он вздохнул и потер затекшую шею.

– Вас послушать, в шоу бизнесе одни геи, – проворчал он наконец нехотя. – Хотя, Ксавье не гнушался небольшими интрижками со своими подопечными. Это одна из прелестей нашей продюсерской работы. Вы даже не представляете, на что способны пойти люди ради карьеры и славы, – дернул уголком рта Долан, – но что касается Бертолини, то я склонен думать, что все же нет.

– Почему у вас сложилось такое мнение? – полюбопытствовал Франсуа.

– Ксавье как-то бросил странную фразу в отношении Анжело, – Долан сжал переносицу пальцами и зажмурился, словно вспоминая дословно. – Что он – Ксавье – не педофил. Что было странно, учитывая, что Анжело тогда было все двадцать пять лет. Но понимаете ли, в чем дело… Я могу задать вам вопрос? Вы уже допрашивали Бертолини? – И, дождавшись, пока Франсуа кивнул, продолжил: – Какое мнение у вас сложилось о нем?

Флоран помедлил с ответом, вспоминая. Потом начал, аккуратно подбирая слова.

– Открытый, жизнерадостный, веселый и очень… – он искал правильное определение, но не мог найти.

– Странный? Инфантильный? – подсказал Долан с усмешкой. – Не удивляйтесь. Он всегда таким был. Я видел его всего пару раз и толком не был с ним знаком, но парень каждый раз кидался мне на шею, как шестилетний ребенок. Меня это слегка коробило. Я очень чту свое личное пространство. Впрочем, нужно отдать ему должное, с его морем обаяния это всегда выглядело очень мило. К тому же это можно списать на его природный итальянский темперамент. Но это не отменяет того факта, что молодой человек ведет себя несоответственно возрасту.

– Да, пожалуй, – вынужден был согласиться Франсуа. – Обниматься со мной он, естественно, не обнимался, но на допросе вел себя слегка… ребячливо – это да.

– Так вот, я легко допускаю, что Ксавье испытывал к Анжело сугубо платонические чувства. По себе могу сказать, когда вкладываешь много сил в своего подопечного, так или иначе начинаешь испытывать к нему чувства, сродни родственным. Ксавье же постоянно повторял, что Анжело его маленький ангел. Он находил в нем нечто божественное, – грустно улыбнулся Долан, – его можно было понять.

Франсуа вздохнул и перелистнул блокнот.

– У Ксавье Седу были недоброжелатели или даже враги? – задал он следующий вопрос.