– Что с тобой?

– Кошмар приснился, – ответила я, не желая вдаваться в подробности сна.

Мама довольно впечатлительная, она всегда верила во всякие приметы. Приснись ей подобный сон, она бы сочла его дурным знаком, предвестником надвигающейся беды.

– Ты так кричала… Запомнила что-нибудь?

– Вроде нет, – соврала я, а тело продолжало содрогаться от страха.

Я потянулась к лампе и, не дожидаясь, пока мама уйдет, выключила свет. Уже в темноте она пожелала мне спокойной ночи и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Думаю, если бы она громко стукнула ею, мое сердце просто бы разорвалось.

И тогда мне бы не пришлось проходить через предстоявший ад.

Сейчас, сидя в допросной комнате в окружении двух полицейских и частного детектива, я нахожу это воспоминание безумно приятным по сравнению с тем, во что превратилась моя жизнь после игры.

– Через несколько дней годовщина трагедии, – начинает один из мужчин, тот, который представился главным следователем. – Три года – долгий срок для преступлений подобного рода. У вас есть идеи, почему именно сейчас?..

– У меня? – переспрашиваю я, не поднимая головы.

– Вместе со ссылкой на трансляцию нам пришло кое-что еще, – подключается к разговору детектив.

Из них троих он единственный буквально источает спокойствие, но даже это не способно унять мою тревогу.

– Прочесть вам вслух или хотите посмотреть сами?

– Прочтите, – коротко отвечаю я и замираю на неудобном стуле, боясь пошевелиться.

– «Покажите ей!» – почти шепотом произносит он содержание послания. – Есть идеи, почему они хотят, чтобы вы это увидели?

– Идеи?..

Взглянув на сидящих передо мной мужчин, я в очередной раз поражаюсь тому, насколько по своей природе беззащитен человек. И насколько перед этим делом беззащитна конкретно я.

Спустя три года, в течение которых мне пришлось пережить несколько судебных заседаний и пройти полноценный курс психиатрической реабилитации, я все еще заложник игры. Потому что организаторов никогда не устроит ее результат и им никогда не будет достаточно того, что уже случилось. Сколько бы жизней ни унесла прошлая трагедия, они никогда не откажутся от еще одной.

– Взгляните на экран, – протягивает мне телефон следователь. – По-вашему, на каком этапе сейчас игра? Сколько у нас времени?

– Времени?.. – недоумеваю я, стараясь не смотреть трансляцию. – Вы верите, что сможете их спасти?

– Если вы нам поможете, Аделина, – мягко вклинивается в разговор помощник следователя, судя по всему, мой ровесник.

Я опускаю взгляд на лежащий передо мной телефон. Бетонные стены, скрытые за металлическими дверьми кабины, стоящий посреди помещения электрический стул…

– Почему так все…

– Знакомо? – подсказывает следователь. – Мы считаем, что этот подвал похож на прошлый.

– Это его точная копия.

Несмотря на мое плачевное состояние и помутнение рассудка во время игры, я умудрилась запомнить все до мельчайших подробностей.

– Уверены? Совсем никаких отличий?

– Никаких, – бескомпромиссно заявляю я.

– Трудно сказать, хорошо это или плохо, – говорит детектив. – Возможно, нам удастся отследить движение запчастей, которые необходимы для создания подобного оборудования… С другой стороны, в прошлый раз они не оставили никаких следов, что автоматически снижает наши шансы обнаружить хоть что-нибудь.

– Разве полиция не должна была отслеживать движение этих запчастей до того, как начнется очередная игра? – язвительно замечаю я.

– Напоминаем вам, что дело закрыли три года назад, – отвечает следователь в таком же язвительном тоне.

– Очень жаль, что никто не пытался найти и арестовать организаторов игры. Но теперь-то у вас нет выбора. Придется заняться поисками.