А учитывая мои последние приключения, закономерно было задать и следующий вопрос – когда? В каком времени я сейчас нахожусь?

День перевалил за середину – солнце перешагнуло зенит. Куда не глянь, во все стороны растянулось поле. Оно уходило за горизонт, окрашивая землю и небо в золотой цвет. И чем дольше я смотрела, тем больше оно походило на море. Оно завораживало и успокаивало своим видом.

Но все же где-то глубоко внутри чувство жути меня не покидало. Было в этой красоте и в этом покое что-то неправильное. А вот что, определить никак не получалось.

И дело было даже не в том, что я очутилась среди позднего лета, закрыв глаза в ранней зиме. Это можно объяснить и сном. Но ощущение полноценной реальности не давало мне покоя.

Я точно знала, что здесь и сейчас – это настоящая жизнь, а не моя фантазия или сон. И если что-то случится здесь, то это будет непоправимо. Я не проснусь и не забуду это, как страшный сон.

А если это реальность, в которую меня внезапно выбросило, то это значит, что нужно двигаться. Если я вижу, осязаю, чувствую запахи, то значит, голод и усталость тоже в скором времени составят мне компанию.

И отсюда можно сделать только один вывод – нужно двигать куда-нибудь. Иначе перспективы вырисовываются не самые радужные.

Я снова бросила взгляд на небо, будто мне это поможет сориентироваться на местности. Но оказалось, что со школьной программы по географии и естествознанию я помню только про мох, которого здесь нигде не нет. Поэтому не имело никакого значения, в какую сторону идти.

Я вернулась к телеге, внимательно оглядела ее в поисках вещей, которые мне могли бы пригодиться. И найдя ее пустой, лишь усмехнулась. Еще больше загадок и еще меньше адекватных объяснений.

Что ж, тогда просто выбираем направление и двигаем туда.

Это было несложно – куда махнула, туда и пойду. Усложнялось же движение пшеницей, которая в отдельных местах росла достаточно плотно друг к другу. Да и под ноги смотреть очень неудобно. Жесткие колосья так и норовили попасть в глаз.

Поэтому мой ход больше был похож на тщательные поиски оброненной линзы, чем на продвижение к какой-то конкретной цели.

Возможно, именно из-за этого я и не заметила, как впереди показался небольшой холмик, будто гриб, выросший среди пшеничного поля. Но когда он обрел четкие очертания, мне стало еще интереснее. К тому же появился ориентир, на который можно ровняться.

Я ускорила шаг, забыв про осторожность. Холмик манил к себе, как яркое пятно, посаженное на белоснежную скатерть. Взгляд был прикован к нему, а не к происходящему вокруг.

И оттого резкий удар в спину стал еще больнее и неожиданнее. Я потеряла равновесие, падая вперед лицом и стараясь сгруппироваться.

В голове роилось такое множество мыслей, что невозможно было ухватиться хотя бы за одну. Впрочем, тело тоже не отставало – я успела только подставить руки, когда столкновение с землей оказалось неминуемым….

– Тише, тише, – успокаивающе, но громко приговаривал Лежка. – Все в порядке. Все будет хорошо.

Я стояла на санях, еле сохраняя равновесие. А Олег продолжал править ими, успокаивая то ли меня, то ли Буранчика, встревоженного резкими движениями позади.

Бутс, не меняя скорости, вскочил в сани и ткнулся мордой в мое колено.

Я растеряно замотала головой, пытаясь в очередной раз понять – где я и когда. Снова вокруг белым-бело, и мы куда-то едем. Рядом Бутс, за спиной Лежка и Буранчик.

Все верно, мы едем спасать Арайю. Я начала с того места, где и остановилась. Это уже лучше, чем полуторавековое опоздание.

– Долго я спала? – поинтересовалась я у Олега, не увидев солнца, спрятанного хоть и лысыми, но очень плотными ветвями деревьев.