Какая осведомлённость по поводу моей жизни.

Снова чиркает зажигалкой, глухо смеётся.

– Давай теперь ты. А то я лишнего наговорю, и ты от меня сбежишь.

И что-то такое щемящее проскальзывает в её тоне… Словно эта Эвелина сломлена так же, как я.

Хотя всё же по-другому.

– Дай сигарету, – протягиваю руку.

Она вкладывает в мою ладонь пачку. Отдаю обратно.

– Свою дай.

Просовывает тонкую сигарету между моими пальцами. Наклонившись, растираю окурок об асфальт.

– Теперь не сбегу, – ухмыляюсь. – Сам не курю и девчонок курящих не выношу.

– Я учту, – хмыкает Эвелина. – Хочешь погулять?

– Хочу. Но не выдержу, если ты будешь водить меня за ручку.

– Тогда погуляем, когда ты вновь прозреешь.

– Может быть.

Внезапно прижимается к моему уху губами и томно шепчет:

– Ты захочешь со мной погулять, красивый мальчик… Обещаю!

Самоуверенная. Возможно, и правда красотка. Затащить её к себе в апартаменты не проблема, но я пока не хочу.

– Я побегу, пока и дочка босса на меня не донесла, – хихикает Эвелина и, чмокнув меня в щёку, сбегает.

В воздухе витает запах ментола и табака. И от пальцев тоже пахнет её сигаретами. Это неприятно.

Внезапно кто-то легонько пинает меня в кроссовок.

– Привет, футболист! – голос того американца. – На ужин пошли, буду учить тебя резать шницель. А то ещё пальцы себе отрубишь.

Смешно… Нет, правда. Кит реально довольно неплох.

– Проводишь? – поднимаюсь, раскладываю трость.

– Нет, блин. Буду угорать, шагая сзади, – стебёт он меня. – Да давай уже сюда свою палку. Сам тебя отведу.

Сглатываю колючий ком в горле. Мне вновь паршиво, несмотря на всё веселье американца. Не привык я к ущербности, в общем.

Кит крепко держит меня выше локтя, а я стараюсь доверять ему и просто иду вперёд.

В больнице меня дезориентируют медикаментозные запахи, в саду было лучше. А вот в столовой пахнет довольно неплохо.

Нащупываю спинку стула, сажусь. Кит вроде тоже садится рядом. Кажется, кто-то ставит передо мной поднос. Веду пальцами по пластиковым бортикам, натыкаюсь на тарелку.

– Спокойно, тут нож. Под правой рукой.

Нащупываю его и промахиваюсь, схватившись за лезвие. Нож не острый, но всё же царапает мне ладонь.

Моего запястья касаются чьи-то пальцы и тут же исчезают, когда я роняю нож обратно на поднос. Кит рядом угорает:

– Вот ты маньяк!.. Взял и ладонь себе вспорол.

Трогаю рану. Да вроде несильно, даже кровь не течёт.

К ладони прижимается что-то мягкое и влажное. Щиплет. Инстинктивно отдёргиваю руку.

– Это перекись, прижми салфетку, – говорит Кит.

Но я уверен, что он ко мне не прикасался. Это кто-то другой.

Чудится запах клубники, но наверняка это уже шиза. Слепая девочка не смогла бы помочь мне с раной.

– Ножик я забираю, – отвлекает меня Кит. – Ешь так. Кусай, короче, шницель. И тут ещё рис, с ним придётся повозиться. Или сиделку позвать?

– Не надо.

Отложив салфетку, вновь веду носом, как собака, и кручу головой по сторонам. Прислушиваюсь к голосам и всяким звукам в столовой. За соседним столиком – старческие разглагольствования. За спиной – только размеренное шкрябание приборов о тарелку. Ещё слышно тихое хихиканье, вроде бы это Маша. И того картавого мальчика я тоже слышу.

– Кого-то ищешь? – спрашивает Кит

– Да, слепую девочку. Яну. Знаешь такую?

– Нет, не знаю, – неуверенно. И тут же: – А зачем она тебе?

– Пока не понял.

Яна

Не понял он… Зато с Эвелиной ему всё было понятно. И улыбался и позволял её губам творить всякие вольности.

Ревнуешь, Ян?

Пфф! Ещё чего?!

Спасибо Киту, он не сдает меня, не говорит Денису, что я стою рядом. Но явно ждёт моих объяснений по этому поводу. Это читается в глазах и гримасе Уилсона.