В это время омоновцы взлетели по лестнице и, расположившись в окошках на чердаке, изучали местность. Ревека остался над воротами, где была специальная смотровая площадка с навесом для ночных караульных, отвечавших в давние, не менее беспокойные времена, за безопасность отдыхающих от длинных балов и светских бесед князей. Тогда эти караульные обычно спали на своих постах, если не знали о надвигающейся угрозе заранее. Сейчас же, этим молодым спецназовцам, спать не хотелось. Они охраняли не вельмож, а своих друзей.

– Капитан – по рации шептал Ревека – вокруг все чисто. На западе, в городской черте, вижу движение, предположительно это не человеческие фигуры, но между домами не разглядел. Дальше, за линией автострады вижу большую стаю волков.

– Они за линией дороги? Ты уверен? Они сошли с нее?

– Да, сомнений быть не может. Они в нескольких сотнях метров от дороги, медленно уходят на запад.

– Похоже, что удача улыбнулась нам. Что у остальных?

– Плохие новости, капитан, – говорил Арсен, его акцент нельзя было спутать ни с кем другим. – Вижу пять или шесть тварей на востоке, они расположились в небольшом пролеске.

– Продолжайте наблюдение, ребята. Я хочу знать о каждом шаге в сторону замка.

Некоторая часть проблем решилась. Нужно успевать замечать свои успехи, чтоб не казалось, будто ты работаешь зря, нужно отдавать себе отчет, когда заканчивается одна задача и начинается другая. Горейко чувствовал, что большой опасности ему удалось избежать, но расслабляться рано потому, что неизвестность может оказаться еще страшней. Он громко и уверенно шагал по коридору, разыскивая, где все остальные. Шум от их приглушенных разговоров отбивался от стен, карабкался по ним и звучал сразу отовсюду. На миг капитан забылся в этих коридорах, расслабился, он перестал думать о делах и отдался страхам и иллюзиям. Вдруг в голове прозвучало, а вдруг я не смогу вывести всех этих людей? Вдруг я уже привел их в западню? А вдруг я войду в комнату, а там уже все мертвы? Выйду на улицу, а там ужа растаскивают на части Реву и остальных ребят, ведь он, поддавшись панике, даже не проверил замок, перед тем как въезжать сюда. Он успокаивал себя, что все предвидеть нельзя, что он мог и ошибиться, но главное, что он не отступал и боролся! Но мысли в голове были неумолимы. Они рвали его сознание на части, набрасываясь то голодом, то тошнотой, то тревогой, то сонливостью. Он сходил с ума? Скорее это просто усталость и напряжение, говорил рассудок.

Капитан остановился, пот лился по спине и лбу, ноги тяжелели. Он ломался изнутри, опять ломался, как и тогда в Ливии, когда умерли все его ребята. Горейко нащупал рукой стену и прислонился к ней. Глаза закрылись. Его сильно тошнило, но рвоты не было. Собравшись, он вскочил в какую-то комнатку и вырвал за шикарным, а может и не шикарным диваном. Ему казалось, что он вырвал все внутренности, но на полу было чисто потому, что он не ел почти сутки.

– Слишком быстро, слишком быстрый темп – шептал он, лежа на диване пытаясь попутно утихомирить дыхание.

Он был мужчиной среднего роста, слегка полный, чем мускулистый, и более упитанный, чем стройный. Его круглое лицо и низкий лоб невероятно гармонично смотрелись с шикарными усами, но в каске эта гармония смывала остатки воинственности. Его можно охарактеризовать, как добродушного украинского прапорщика, который в армию пошел, чтоб не пасти коров остаток жизни, но начинка в нем была достойная генерала. Его недостатком была боль, пережитая в начале его карьеры. Пять ребят, целых пять классных парней, которые годами оттачивали мастерство и готовились служить на благо родины, все легли в одном едином бою. И было это отнюдь не геройски. Тогда их подставило их же руководство, которое слило информацию о маршруте отряда террористам. Парней расстреляли из засады, а его взяли в плен. Он был не виноват, но принял все на себя и вскоре почти спился, потом почти сошел с ума, а теперь вот почти оправился, но все же не до конца. Однако теперь он знал точно, что ему по плечу очень многое, что он может пережить еще больше, чем уже пережил. Он удивлялся иногда удивительному правилу, «стоит тебе пережить один тяжелый день, и ты крепнешь в десятки раз». Сейчас ему было опять тяжело, но его дух уже уловил азарт новой битвы, и смело смотрел вперед. Он быстро оправился от минутной слабости. Нужно было отправляться дальше.