Подобный морок наступает тогда, когда нос к носу сталкиваешься с тупостью, несправедливостью, приземленностью и хамством себе подобных существ. Раньше я обижался, боролся и воевал, а сейчас мне становится бесконечно жаль эти остовы непогрешимости и кладези чужой мудрости. Я с удивлением смотрю на них и искренне восхищаюсь: «А откуда они-то непоколебимо уверенно знают, КАК ИМЕННО НАДО ЖИТЬ?»

Противоречия между устремлениями к свободе и моралью общества или подсознательными желаниями и сверхсознательными запретами долгое время рождали во мне чувство неполноценности и комплексы вины. Бог иллюзий Мара талантливо морочил мне голову, нашептывая: «Жизнь коротка, а смерть не дремлет. Воспользуйся случаем и возьми от жизни все, что пожелаешь!» В общем-то, это устремление, но какой ценой, как это сделать разумно и гармонично и не выплеснуть бы в процессе борьбы из купели самого ребенка. Я боялся что-либо менять в своей жизни и нести ответственность за происходящие со мной события. Внутренний кризис нарастал. Я-то ведь точно знал, что «Я» самый удивительный и замечательный и достоин почитания и всяческих благ. Но внешний мир совершенно с этим не считался и плевать хотел на мою значимость.

С другой стороны, во снах я летал в необычайно красивых и красочных мирах, параллельно жил и учился в ином измерении в облике красивого юноши, тогда как в мире форм заперт был в клетку законов земного притяжения. Здесь требовалось пи́сать (попробуй не выполнить этот физиологический процесс), кушать, спать, ходить (вместо того чтобы мгновенно перемещаться в пространстве полем сознания), в общем, зависеть от потребностей своего физического тела, а также морально-этических норм общества. Попробуйте жить не по законам общества, и вам точно будет гарантировано казенное питание.

Во мне зрел протест: как же научиться жить вне зависимости от земного притяжения и ограниченности своего сознания? Я с искренним восхищением читал о йогах, пьющих серную кислоту и в любую погоду ходящих обнаженными. Поражался их смелости и вызову догмам общества и ограниченности материального мира.

К счастью или несчастью, тяга к поиску истины и свободе во мне всегда побеждала общественные представления о мире, но победа давалась не легко. Абсолютная свобода – это и абсолютное одиночество, что явно лишило бы меня благодарной аудитории и не входило в мои планы. «Победитель» чувствовал себя намного хуже, чем остальной мир людей. Чем бы это закончилось, сложно сказать, только на одном из этапов Пути, я чудом или благодаря чуду пересекся с Мастером измерений. На этой строчке прагматичный читатель скептически покрутит пальцем у виска и будет прав, ибо править миром можно только опираясь на собственную искреннюю веру.

«Сумасшедший» Эйнштейн часто видел себя в моменты «наваждения» светлым существом, несущимся со скоростью света по необозримым просторам Вселенной. Опыт Свободы разбудил в Эйнштейне дремавшего волшебника, и с его помощью он перевернул представления о современном мире. Лишь сомнения в своей правоте заставят прагматика читать дальше.

Встреча с Мастером перевернула меня с головы на ноги, и я взглянул на мир ясным взглядом ребенка. Это было как вспышка просветления или как ледяной, обжигающий душ после кошмарного сна. Видеть вещи в ином свете – это круто, это интересно, это приятно и радостно. Мастер помог мне по новому взглянуть на Путь Христа. С тех пор я стараюсь не расставаться с Вечно Сущим, ощущая исходящую от Него поддержку и силу.

Найдя Его не во внешнем мире, а внутри себя, я пробую проявлять Его в себе. Я увидел Христа открытыми глазами сердца – бесстрашного Учителя, попирающего фальшивую мораль царства теней и юдоли скорби. Я восхитился Его смелостью и бесстрашием в самовыражении и реализации себя в мире. И понял, что бесстрашие перед жизнью и смертью возможно лишь тогда, когда человек смотрит на жизнь с позиций вечности и опирается на иную – истинную – реальность. Как гром среди ясного неба меня наповал сразила простенькая истина: