Так или иначе, но после разгрома Хазарского каганата варяжско-славянскими дружинами Святослава Игоревича в 965 году, метисированное славянское население Хазарии дало начало двум южнорусским реликтовым этносам: бродникам, живущим в низовьях Дона и превратившимся со временем в нижнедонских казаков; и гребенцам – будущим гребенским казакам [10, с.39], расселившимся хуторами и посёлками на Гребнях – лесистых горах Северного Кавказа на реках Сунжа и Аргун по соседству с коренным нахским населением. Хазары, населявшие Волжскую дельту, впоследствии приняли участие в формировании таких этносов как Астраханские и, в меньшей степени, Казанские татары (основу казанского этноса составляли волжско-камские булгары). Если же говорить о хазарах, живших на северо-западном побережье Каспия, в нижнем и среднем течении Терека, то путь их спасения лежал только в сторону гор. Дорога на юг, вдоль побережья, была закрыта, так как в течение нескольких веков Хазария вела постоянные войны со своими южными соседями (арабами), сдерживая их натиск на север [4, с.233—235]. Путь на запад преграждал южнорусский Тмутараканский каганат, не желавший зависеть от Хазарской империи и ставший, поэтому, союзником Святослава [5, с.52].

Таким образом, загнанные в горы хазары (не будем забывать, что эти горные области Северного Кавказа находились в пределах влияния Хазарского каганата и там проживали нахские племена), в дальнейшие несколько веков смешались с местными племенами, внеся существенный вклад в формирование современного вайнахского этноса. В дальнейшем, лишь небольшая толика хазар осталась, насколько это было возможно, верной иудаизму. Л. Н. Гумилёв считает, что это современные горские евреи – таты [10, с.39].

Сегодня они говорят на иранском наречии и их жизнь и быт ничем не отличаются от жизни и быта других северокавказских горцев, вплоть до культа оружия и обычая кровной мести.

Таким образом, когда У. Лаудаев говорит об участии в формировании чеченского этноса разнородных племён, то с большой долей вероятности среди них были и бежавшие в горы от нашествия Святослава хазары, говорящие на иранском наречии. Впоследствии это наречие вполне естественно сменилось местными нахскими диалектами.

О том же, как быстро могут протекать ассимиляционные процессы, говорит тот факт, что среди гребенских и терских казаков было немало таких, кто хорошо знал и знает до сих пор о своём чеченском происхождении [18, с.58].

Их прадеды, принявшие в своё время православие, пошли служить царю-батюшке в казачье войско целыми семействами. Надо ли говорить, что их потомки уже к началу XX-го века не говорили по-чеченски и считали себя русскими людьми. Вот что пишет о терских казаках – выходцах из чеченского рода Гуной глубокий знаток вайнахских древностей, доктор исторических наук Мовсар Ибрагимов:

«… часть рода во главе с Оьрза… перешла Терек и обосновалась там. Это место впоследствии назвали городом Оьрза (Оьрза гIала). Русское название станицы – Червлёная. Потомки Оьрза обрусели и сегодня называют себя терскими казаками, хотя помнят, что они из рода Гуной (Егоркины, Гришины, Бусунгуровы, Титкины, Полушкины и другие семьи)» [14].

Таким образом, опыт взаимодействия русско-славянского этнического элемента с хазарским получил дальнейшее продолжение в виде взаимодействия русского и чеченского этносов. Контакты русского этноса (в виде субэтноса гребенских казаков) с формирующимся чеченским, носящие поначалу спорадический характер, постепенно усиливались и, в конце концов, стали систематическими. Надо полагать, что это взаимодействие чеченцев с русскими затем не прерывалось вплоть до нашего времени, когда оно продолжает оставаться доминирующим фактором этногенеза чеченцев.