– Радостно ли живётся мудрецам? – продолжал вопрошать Анахарсис. – Ведь они столь много знают и основательно понимают. Знание – это путь к благоденствию и хорошему умонастроению?

– Само по себе знание не повод для радости. Оно есть средство, которое может и порадовать, и огорчить. Знание чаще огорчает знающего, ухудшает настроение, нежели возвышает его. Радостно и легко живётся простакам, глупцам; иногда я даже завидую им. Глупцам ни до чего нет дела. Мудрецу же всегда тяжело, ибо он в ответе за всё и за всех. Ему чаще горестно, нежели радостно. На свои плечи мудрец взваливает все мерзости человечества. Точнее они сами падают на него. Он ощущает частицу своей вины за их наличие. Причём, порой, он сам взваливает на себя эту ответственность. Жизнь и так тяжела, а мудрецу вдобавок открывается ещё её скрытая часть. Попробуй всё это осмыслить, пережить. Простой человек об этом думает мало. Он размышляет о самом обыденном и необходимом для себя. А именно о том, чтобы поесть, поспать, накормить детей, содержать в порядке дом, иметь некий достаток. Мудрец же беспокоится обо всех. Его тревожит вся жизнь, весь окружающий мир. Особенно тот, который вызывает неприятие и возмущение. Сердце и душа мудрствующего мужа протестуют. Разум иногда болеет, видя подобное. И даже тело страдает от пороков человеческой жизни. Стремление к мудрости, дорогой скифский гость, черевато неприятными последствиями. От этого огорчений бывает больше, нежели радости. Мудростью не нарадуешься и не навеселишься, скорее огорчишься. Поэтому ещё раз поразмысли, стоит ли тебе вторгаться в её необозримую Вселенную. Там ведь можно запутаться, потеряться, заблудиться, заболеть, утонуть, сгореть от отчаяния и бессилия. Но, можно, разумеется, ко всему относиться и как к должному, относиться сдержанно, спокойно, хотя и критично. Можно так, а можно и иначе.

Анахарсис, казалось, пропустил мимо ушей повторное предупреждение о том, что заниматься мудрствованием небезопасно, и продолжал ставить перед известным мудрецом тяжёлые вопросы.

– Легко ли мудрецу, понять каков тот или иной человек?

– На человеке нет знака – хорош он или плох. Но рано или поздно индивид раскрывает себя, хочет он того или нет. Раскрывает в делах. Только конкретные дела и поступки дают нам свидетельства о человеческих достоинствах и недостатках. Правда, бывает и так, что дела человек делает благие, но помыслы его плохие. Бывает и наоборот, с хорошими помыслами он вершит дурные дела. Скрытен и неоднозначен человек. Это существо, у которого тройное дно. И, тем не менее, как кажется мне, хороших людей гораздо больше, нежели плохих. Но и плохих тоже хватает. Мир состоит из гармонии и противоречий между теми и другими.

– Скажи, Солон, вашу афинскую жизнь и ваши законы можно считать сполна мудрыми? – не унимался Анахарсис.

– Полагаю, что наша полисная жизнь и наши дела не есть мудрость и не есть истина в чистом виде. Это всего лишь путь к мудрости и всего лишь поиск истины в вопросах государственной жизни. Скорее всего, мудрость как таковая – это время жизни, верно схваченное в мысли и разумно воплощённое в деле. Только наши потомки смогут оценить нас с позиций истины и подлинной мудрости.

– Не является ли, Солон, мудрствование как таковое – ухищрённой игрой, забавой острых умов?

– Мудрствование, Анахарсис, не есть игра. Это очень серьёзный и напряжённый труд. Это возвышенное и благороднейшее занятие. Мудрствование связано с неустанной повседневной работой разума, от которой уже не избавишься, если ты в неё вовлёкся. Оно, как мне представляется, нечто более сложное, нежели тяжёлая работа. Тут я даже не найду соответствующих слов, чтобы всё правильно тебе объяснить. Такое явление не поддаётся обыденному объяснению. Впрочем, находятся люди, для которых всё понятно и очевидно. Они превращают мудрствование в забаву, даже в игру, как соизволил выразиться ты. Но, поверь, они далеки от подлинной мудрости, очень далеки от её истоков и глубин.