– Но этого не может быть! – воскликнул потрясённый Солон.

– Не может быть, но возможно было, – спокойно ответил жрец, – об этом свидетельствует самый древний папирус. К тому же далёкие предки жреца Сонхиса, проживающего сейчас в Саисе, видели это своими глазами. Между прочим, интересующий тебя папирус находится у него. Древнюю реликвию с трудом удалось сберечь.

– Но, почему к ней такое странное отношение? – ещё больше забеспокоился афинянин.

– Потому, что этот манускрипт коренным образом меняет взгляд на нашу историю, религию и всё то, на чём мы учились и воспитывались.

– Но я никогда и ничего не слышал о таком народе.

– Об этом и сейчас знают не более пяти-шести человек. А раньше – и того меньше.

– Давно ли жил этот народ, не миф ли это?

– На счёт мифа не знаю. Ведь вся наша жизнь есть непреходящий миф; она целиком состоит из мифов. А в них, как известно, есть всё – и реальное и мнимое, и великое и низменное, и сиюминутное и непреходящее. Что касается давности времён, то это было, – жрец несколько мгновений подсчитывал в уме и затем с наслаждением произнёс, – девять тысячелетий назад, Так некоторые говорят и так полагают.

– Как назывался этот народ, как прозывали их государство? – дрожащим голосом интересовался Солон.

– Государство называли Атлантидой, а народ – атлантами, и жили они в большом море, на огромном острове, столь огромном, что он превосходил все изведанные ныне земли. И жизнь их была устроена по законам разума, совершенства и справедливости. Основою основ были законы, которые они сами сочинили и по согласию приняли. Возможно, о таких законах ты мечтаешь сейчас, афинский мудрец и купец. Но боги покарали их, ибо они слишком высоко вознеслись и вели себя недостойно. Атлантида погибла, остались только смутные воспоминания. Ну да хватит об этом. Прогуляемся лучше по саду перед сном.

Во время прогулки Солон не удержался и спросил Менхофра:

– Разве Сонхис был жрецом вашего храма?

– Да, и не только Сонхис, но и все его предки, с незапамятных времён. Многие из них были Великими жрецами. Их изваяния ты видел в храме. Правда, Сонхис был всего-навсего хранителем рукописей.

– Но почему же тогда он покинул храм Амона, от чего изменил своему Богу?

Менхофра многозначительно улыбнулся, а затем то ли с грустью, то ли с завистью медленно произнёс:

– Сонхису повезло. Фараон Нехо, взойдя на престол, приблизил его к себе. Вот и оказался он в Саисе, стал жрецом храма богини Нейт. Но изменил ли он Амону? – вот в чём вопрос. Полагаю, что нет. Можно ведь быть жрецом храма Сета, Пта, Атума, Хнума, Тота, Аполлона, но в душе оставаться преданным Амону. К тому же, и это главное, он близок к живому Амону – фараону. Ты же не хуже меня знаешь, что для египтян важнее живой, осязаемый Амон, тот, от которого можно что-то получить в награду, а не тот, храмовый – которому, наоборот, следует дарить. Для большинства египтян издревле понятия бог и фараон совпадали. Жрецы пытались возражать против такого толкования бога. Но в Египте сила оружия оказалась сильнее силы духа. Поэтому я не осуждаю Сонхиса. Возможно, и я также поступил бы, обласкай фараон меня.

Солон внимательно слушал жреца, и где-то в душе сочувствуя ему, все больше и больше проникал в тайны религиозной и государственной жизни этой великой страны. Интересного и поучительного здесь было много, и афинянин старательно усваивал всё.

Около двух часов длились прогулки по саду. Собеседники вели незатейливые разговоры, затем состоялся ужин. Солон, по просьбе жреца, остался на несколько дней погостить у него. Здесь же с ним находились и его спутники из Афин.