– Что могло случиться? – взволновался Солон, – ведь казалось всё продумано до мелочей и на тебе – такой пробел. И тогда он приказал первыми высаживаться на берег афинским девушкам – настоящим и мнимым – в расчёте на то, что дорийцы воспримут их как пленниц, а тем временем переодетые юноши должны были уничтожить стражу.

Однако тревога оказалась напрасной. Мегарянами на самом деле оказались вынужденно переобразившиеся воины из отряда Гиппоника. Переодеться в чужую одежду им пришлось из предосторожности, так как пьяные мегаряне то и дело забредали на пристань в ожидании «улова» – то есть, афинских дев.

Высадка легковооружённых афинян проводилась чрезвычайно быстро. Первым делом Солон принёс умилостивительные жертвы Деметре и Кихрею – давнишнему владельцу острова. Убедившись, что жертвы приняты и знамения показывают благоприятствующий исход, главнокомандующий приказал продолжить операцию. Немедля афиняне, заранее разделённые на отряды, принялись за осуществление возложенных на них задач.

Сам Солон находился на пристани и вёл общее руководство боем. Он ещё раз попросил своих подчинённых не проявлять излишней жестокости, а стараться пленить всех противников.

Застигнутые врасплох, пьяные, сонные, деморализованные мегаряне существенного противодействия оказать не смогли. Они потеряли убитыми около пятидесяти человек, остальные были закованы в цепи. Их большую часть предстояло отправить в Афины. Среди афинян убитых не было, человек тридцать получили ранения разной тяжести. Как и помышлял Солон, тяжкого кровопролития удалось избежать.

В ночном бою, если, конечно, его правомерно называть боем, особо отличились отряды Дропида и жаждущего мести свирепствовавшего Главкона. Бывший стратег хорошо знал остров, знал мегарян, да и был крайне яростно настроен. Поговаривали, что из пятидесяти убитых около десятка было на его собственноручном счету. Случилось совершенно непредвиденное, а возможно, и справедливое. Главкону попался тот самый мегарянин, который несколько лет назад отсёк ему правую руку. Афинянин мог убить его одним ударом, но не стал этого делать. Он снисходительно принудил соперника, встретившегося лицом со смертью, взять меч и сразиться на равных. Равного боя, разумеется, не получилось. Мегарянин был пьян, да и растерян. Изловчившись, Главкон нанёс мечом удар такой непостижимой силы, что соперник остался без головы.

– Ну вот, теперь мы сполна в расчёте, – сказал непонятно кому пожилой воин, – голова за руку – это достойное возмездие.

Наблюдавший эту сцену афинский воин громко произнёс:

– Даже одной рукой, при умной голове можно творить чудеса. А пьяной и глупой голове не помогут и четыре руки.

Самым лучшим образом проявили себя в бою Антихар, Мардоний и множество других юношей, страстные чувства, которых некогда разбудил своими элегиями вещавший на Агоре Солон. После саламинской экспедиции многие молодые афиняне почувствовали себя настоящими мужами, достойными воинами, способными добывать честь и славу Афинам. К утру всё было кончено. Когда взошло солнце, Солон совершил благодарственные жертвоприношения, затем опустился на колени и поцеловал землю Саламина, воздав слова высшей благодарности Земле-Деметре. Затем он встал, протянул руки к небу и поблагодарил всех олимпийских богов за удачу. При этом сказал:

– Я надеюсь, отныне и, на вечные времена, Саламин будет нашим. Ворота в наш дом мы будем беречь.

Итак, Саламин вновь оказался в руках афинян. Конечно же, этого удалось достичь благодаря гению Солона, его великолепному замыслу всей операции и мудрой осторожности. Нелишне вспомнить, что столь неожиданный замысел родился в достопамятных кошмарных снах с участием Елены. Но Солон не был бы Солоном, если бы полагался только на сны. Он продумал все возможные варианты развёртывания событий. Сны дали только толчок к общему замыслу операции. Было ясно, что мегаряне захотят пленить знатных афинских дев, собиравшихся проводить священные купания. Солону с помощью Елены и её подруг удалось случайно «рассекретить» место и время купаний для осведомителей. И один из них отправился на Саламин сообщить об этом мегарянам. Был также отправлен «перебежчик», подтвердивший сообщение осведомителя. Желая ещё больше досадить афинянам, мегаряне, естественно, захотели насильственно овладеть знатными афинянками. Солон продумал и другое, на случай, если мегаряне прознают о хитрости афинян, или если им случайно что-то помешает «похитить» девушек. В этом случае ещё большая ответственность ложилась на плечи Пандора, торговца вином. Он обязан был во чтобы-то ни стало споить мегарян, хотя последние и без него по случаю празднеств должны были напиться.