Не существует единой и универсальной метаинтерпретативной методологии, так как она меняется от системы к системе, от одной сферы управления к другой, зависит от экономики доверия, а также от роли акторов. Для определения подходящей интерпретации метаинтерпретатор должен проделать путь в три этапа. На первом этапе (спецификация) метаинтерпретатор распознает основные свойства различных методологий интерпретации (например, какого уровня компетентности они требуют). Разные интерпретации требуют различных компетенций или способностей. На втором этапе (выявление) метаинтерпретатор анализирует институциональную структуру определенной правовой системы, то есть выявляет отношения доверия, которые заложены в институциональных механизмах системы. На третьем этапе (оценивание) метаинтерпретатор использует полученную на первых двух этапах информацию, чтобы определить подходящую методологию интерпретации, то есть метаинтерпретатор должен выяснить, какие методологии интерпретации лучше всего способствуют достижению поставленных целей в свете отношений доверия. Шапиро приходит к выводу, что, поскольку «методология интерпретации не должна определяться конкретными конвенциями о надлежащей методологии, она способна учесть возможность теоретических разногласий». Таким образом, правовая теория планирования закрывает брешь позитивизма и преодолевает аргумент Дворкина о том, что в правовом позитивизме невозможны теоретические разногласия.

В заключительной главе (14) Шапиро рассматривает два варианта критики правового позитивизма теорией естественного права, представленные Джоном Финнисом и Лоном Фуллером. Основная претензия к правовому позитивизму со стороны школы естественного права заключается в том, что позитивизм – абстрактная и безжизненная теория, отказывающаяся от важнейших категорий моральной и политической философии. Шапиро же полагает главной задачей позитивизма освобождение и демистификацию. Отвечая Финнису, Шапиро утверждает, что менее справедливое общество может обладать правовой системой по всем параметрам условий законности. Стремление к моральной цели является важным элементом в понимании природы права, однако сломанные часы не перестают быть часами, даже если перестают ходить, а правовая система не перестает быть правовой системой, даже если является несправедливой. Шапиро также обращается к тезису Фуллера о внутренних моральных принципах, без которых право невозможно, если их не соблюсти (они же – восемь способов потерпеть неудачу, составляя закон): всеобщность, публичность, ясность, последовательность, ориентированность на будущее, выполнимость, стабильность, несоответствие между писаными законами и их фактическим применением38. Шапиро указывает, что эти принципы действительно важны, но они относятся не к морали, а к социальному планированию. Шапиро «детерминирует» верховенство права социальным планированием и показывает, что дебаты вокруг верховенства права есть спор о понимании планирования. Сторонники «восходящего» и «нисходящего» планирования так или иначе столкнутся друг с другом в дебатах о содержании верховенства права39.

Обстоятельное изложение Шапиро своей теории, которое сопровождается различными экскурсами в правовой позитивизм, теорию действия, правовую теорию Дворкина и правовую историю США так или иначе стремится ответить на важнейший вопрос юриспруденции «что такое право?». Правовая теория содержит в себе значительное количество ответов на этот вопрос: право – приказ суверена (Остин), система вторичных и первичных норм (Харт), это то, что следует из наилучшей конструктивной интерпретации прошлых политических решений (Дворкин) или всего лишь набор предсказаний для суда, который уже решает дело по существу (Оливер Уэнделл Холмс). Шапиро вносит свой вклад в эту историю теории права и дает новый ответ на классический вопрос о сущности права, уподобляя его процессу социального планирования, который на основе экономики доверия, распределяет полномочия, права и обязанности.