– Пару часов назад всё было на своих местах, – почесав затылок своими толстыми пальцами, ответил Падсон, – я сверял и заносил в журнал. Не думаю, что этот яд так просто найти, как какой-нибудь фурамин или киред. Он очень дорог и достать его сложно.

Фронтмены и лекарь вышли из квартиры.

Фобос подозвал какого-то зеваку и распорядился, чтобы тот позвал гробовщика, а тот, в свою очередь, снял мерку с мёртвого фронтмена.

– Фоб, у тебя уже есть какие-то догадки? – спросил Йеспер.

– Да, – хмуро ответил законник. Стоило кое-что проверить. Он обратился к лекарю, – где, ты говоришь, достал яд каппадо?

– Я не говорил, – ответил Падсон, отпирая дверь в свою лечебницу.

– Не ломайся, коновал, – процедил Фобос.

Замок щёлкнул. Лекарь повернулся и несколько секунд пристально смотрел в глаза законника. Затем опустил взгляд.

– Танго продал мне его пару недель назад.

Фобос взялся за голову и тихо застонал.

– Всё в порядке, командир? – спросил его Йеспер, – кто такой этот Танго?

Одноногий пояснил. Фобос, побагровевший от злости, следовал за Падсоном в боковую каморку. Он открыл дверь и подошёл к запертому шкафу.

– Как видишь, всё в по… – лекарь запнулся, – нет, стойте.

Замок был аккуратно вскрыт и лежал на полу. Падсон, что-то бормоча себе под нос, распахнул двери и пересчитал содержимое.

– Одной склянки нет, – сказал он.

– Неудивительно, – глухо ответил Фобос.

В его голове вертелась лишь мысль о том, как разыскать Танго и пристрелить его.

– Но я же… – Падсон был совершенно сбит с толку и раздвинул остальные склянки, чтобы посмотреть за ними, – я же проверял пару часов назад… Всё было на месте…

Фобос повёл Йеспера и Одноногого к Драйтеру, чтобы рассказать всё, что ему удалось выяснить.

Выйдя из лечебницы, он зашёл в соседний дом, но Хорнета не было на месте. Сандра сказала, что ещё утром он куда-то ушёл, не говоря ни слова. Фобос тихо выругался себе под нос. Помощь бывшего командира ему бы не помешала.

Законники пришли к Драйтеру, который оказался недалеко от манежа. Старый фронтмен занимался гимнастикой. Пёс всё так же семенил за Одноногим, выклянчивая крекеры.

Драйтер сделал короткий перерыв и закурил папиросу, усаживаясь на скамью.

– С чем пожаловали? – спросил он, прищурено глядя на Фобоса.

И законник выложил все свои догадки.

Чем больше командир слушал Фобоса, тем сильнее темнело его лицо. Когда речь дошла до каппадо, Драйтер выронил сигарету изо рта.

– Твою мать, – тихо прошелестел он, – не верю.

Но доводы Фобоса были крайне логичны.

Танго задолжал очень много денег ханготскому ростовщику. Когда тот прибыл в город, фронтмен перерезал ему горло и украл все бумаги, в которых говорилось о том, что покойник ссужал ему деньги.

– Не так много людей курит фабричные папиросы, – сказал Фобос, показав Лейхелю окурок со штемпелем, найденный на месте преступления. Командир кивнул. Танго предпочитал только такие. Йеспер со скучающим видом стоял чуть позади. Одноногий внимательно слушал, то и дело бледнея и качая головой. Но Фобос продолжал.

Тронтон, вероятно, проверил место убийства и кабинет ханготца. Что-то ему не понравилось, но он не сказал об этом другому караульному, видимо, решив, что это ему привиделось. Танго, скорее всего, возвращался обратно и подслушал этот разговор. После чего пробрался к спящему Тронтону и влил ему в рот лошадиную дозу каппадо.

– И затем помчался в северный патруль, – закончил Фобос.

Повисло тяжёлое молчание. За исключением некоторых нюансов, всё выглядело складно. Танго – убийца. По-другому и быть не могло.

– Кто ещё был в патруле? – спросил Йеспер.

Законникам пришлось отправиться в кабинет Драйтера. Командир достал журнал из стола и прочитал: