– Я – могила, командир, – ответил ханготец, – ты сам запретил говорить на эту тему.

Фобос хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой.

Солнце клонилось к закату, окрасив небо в нежный малиновый цвет. Но Фобосу было плевать на окружающую красоту. Предстояло найти место для ночлега.

Одноногий поведал о заброшенной тюрьме неподалёку, расположенной рядом с давно покинутой деревней.

– А ещё рядом должно быть старое кладбище аборигенов, чтоб совсем кровь в жилах застыла, – усмехнулся Фобос.

За несколько часов они нашли тюрьму, о которой говорил Одноногий. То было приземистое каменное строение, стоявшее на отшибе посёлка. В сумерках дома действительно выглядели пугающе, печально смотря на путников чёрными провалами окон. Фобос тут же вспомнил статую безглазого Рейда в храме Мортара. Отряд пересёк единственную улицу, вдоль которой ютились заброшенные дома, после чего свернули у ветряной мельницы и увидели старый, поросший кустарником, холм. Он больше походил на зернохранилище, но в сущности являлся старой, возможно, этельвельдских времён тюрьмой.

Законники выломали покосившуюся дверь.

– Больше похоже на погреб, – с сомнением сказал Йеспер.

Однако внутри обнаружились две небольших камеры друг напротив друга, да ещё и с чугунной решёткой, запиравшейся снаружи. Несколько тяжёлых амбарных замков были бережно оставлены предыдущими хозяевами прямо с ключами и висели на стене возле поста тюремного охранника. Фобос приказал развязать людей и запустил их вовнутрь.

– Надо их покормить, Фоб, – сказал Одноногий, разводя костёр.

– Самим бы сначала поесть, – буркнул Йеспер, извлекая запасы из сумок.

В тюрьме оказался большой котёл. Йеспер и Киддл сполоснули его в ручье и, порезав овощи, сварили жидкую похлёбку, в которой плавало несколько картофелин и морковок.

Также в тюремных запасах имелись и несколько гнутых жестяных мисок. Одноногий разливал получившуюся баланду и просовывал под решётку. При себе у пойманных имелись скромные запасы хлеба и мяса. Фобос не стал наглеть, а посему отдал всю еду заключённым, довольствуясь тем, что законники прихватили с собой.

Они молча ели солонину и запивали элем, разбавленным водой. Фобос искоса следил за Йеспером. Что-то его настораживало в поведении этого человека. Тот, впрочем, беззаботно уплетал ужин и о чём-то перешёптывался с Киддлом. Парень немного повеселел.

– Одноногий, – вдруг обратился Йеспер к стрелку, который мгновенно покраснел, – может, расскажешь, как потерял свою ногу?

– Это н-не самая ин… интересная история, – заикаясь, отмахнулся Одноногий.

Но Йеспер был настойчив. Фобос решил не вмешиваться.

Одноногий, вздохнув, поведал о том, как на него напал дикий медведь. Но это было так давно, что всех подробностей он и не помнит.

– Серьёзно? – спросил Йеспер, выковыривая мясо из зубов, – и как ты живым выбрался?

– Хорнет вытащил, – ответил стрелок.

– Хорнет? Я слышал это имя. Он у вас, вроде, за главного?

– За главного у нас Д-драйтер. Хорнет раньше был на месте Фоб… Фоб…

– На моём, – закончил за него Фобос.

Йеспер уставился на законника, слегка ухмыляясь и вопросительно изогнув бровь.

– А, командир, так ты у нас из тех, кто метит всё выше и выше?

Фобосу захотелось врезать этому наглому ханготцу. Но он лишь ответил:

– Да.

– Чем выше взлетаешь, тем больнее падать, – пожал плечами Йеспер и залпом допил своё пиво.

Фобос распорядился караулить конокрадов по очереди. Сначала он с Йеспером, потом Одноногий с Киддлом.

Во-первых, ему хотелось последить за ханготцем, во-вторых, он надеялся, что Киддл и Одноногий смогут хоть немного пообтереться. Фобос весь вечер следил за юношей, но тот не произнёс ни слова.