…На первом этаже в зале еще никого не было – кроме Циркача, разумеется. Понятное дело, нормальные люди в это время вовсю харю давят. Дернуло же меня сообщить этому юному дарованию насчет выхода с рассветом! Кто ж знал, что он это воспримет настолько буквально?

Молодой сталкер уже завтракал, с аппетитом наворачивая нечто длинное и жареное, лежавшее у него в тарелке. Напротив него находилась большая тарелка с омлетом и беконом, рядом стояла кружка с кофе. Понятно. Омлет – это, стало быть, тот самый завтрак, который я оговорил для себя в условиях контракта.

– Что точим? – поинтересовался я, садясь за стол напротив Циркача.

– Щупальца осьминога, – невнятно произнес сталкер – набитый рот не способствует совершенству дикции.

– Осьминога, значит, – сказал я, берясь за вилку.

То, что лежало в тарелке Циркача, несомненно, было похоже на жареные щупальца. Единственное, интересно, откуда это в Зоне вдруг взялся осьминог?

– Вкусно? – участливо спросил я.

– Потрясающе! – отозвался сталкер. – Попробуешь?

– Нет-нет, спасибо, – отказался я. – У меня аллергия на морепродукты.

– Многое теряешь, – улыбнулся Циркач набитой пастью. – Бесконечный сказал, что это он специально для меня приготовил. Чтобы я, так сказать, почувствовал вкус Зоны.

Я чуть кофе не подавился. Однако! У хозяина бара, оказывается, своеобразное чувство юмора. Хотя, может, оно сегодня сослужит мне неплохую службу. Попервоначалу употребление в пищу мяса мутантов вызывает у человека мощный гормональный выброс, провоцирующий эйфорию и прилив сил. Правда, через несколько часов после этого обычно наступает отходняк, от которого, по ощущениям, лучше было бы сдохнуть, чем терпеть такое. Но, по крайней мере, первые полдня Циркач точно не будет обузой.

Омлет мой слегка переливался фиолетовыми разводами, а бекон был слишком красным для свинины, но я не привередничал. Куры в Зоне несут обычно черные яйца, что снаружи, что внутри, поэтому если твой омлет не похож на вырезку из зомби, сгоревшего в «жаре», то, как говорится, скажи бармену спасибо. А бекон из квазимяса в этих местах обычное дело. Квази – это, по сути, та же свинья, только мутировавшая до монстра. Подумаешь, ерунда какая – ну мутировала хрюшка и мутировала, что ж теперь, ее совсем не есть после этого?

В общем, позавтракали мы с Циркачом на славу, а в конце нашей трапезы из глубины бара степенно выплыли торс и голова Бесконечного. Причем торс был упакован в броник и разгрузку, плотно укомплектованную гранатами и автоматными магазинами. На голову бармена была натянута черная балаклава, оставляющая открытыми только глаза и рот, а сверху была нахлобучена каска, которую носят военные по ту сторону Кордона. При этом через плечо невидимой руки был перекинут ремень АК с грамотным обвесом – телескопический приклад, коллиматор, на цевье подствольный гранатомет «Костер» с рукоятью более удобной, нежели штатная.

– Здорово, бродяги, – поприветствовал нас хозяин бара.

– И тебе не кашлять, – отозвался я. – Смотрю, ты на утреннюю пробежку собрался?

– Ага, – хмыкнул Бесконечный. – Пробегусь, пожалуй, с вами до Куписты. А то, боюсь, без меня не дойдете.

Откуда бармену известно про Куписту, я уточнять не стал, помня, что он вроде как местами в курсе насчет будущего. А вот насчет остального поинтересовался:

– Тебе-то что за печаль, дойдем мы или нет? И вообще, откуда инфа, что мы можем не дойти?

Бармен пожал плечами, отчего его автомат совершил движение в воздухе вверх-вниз.

– Туман немного рассеялся. И увидел я сегодня, как проснулся, что не пройти вам дальше Новоселок. А печаль мне такая, что если вы не дойдете до Куписты, то сгинет навеки и Зона, и тот мир, в котором мы жить привыкли.