– Пойдем наверх, – предложил он, указав на ажурную винтовую лестницу, – полюбуемся закатом.

– Пойдем, – кивнула она, – только возьми чего-нибудь поесть…

– Да! – спохватился Вадим. – Сейчас закажу. В доме ни крошки. – Он снял со стены трубку коммуникатора.

Беглянка напряженно следила за его действиями и словами, вероятно, опасалась подвоха. Но Вадим не собирался в очередной раз привлекать к себе внимание спецслужб. Кроме того, ему сделалось ужасно интересно выслушать историю этой красивой и решительной женщины.

На закат они опоздали. Солнце быстро нырнуло за горизонт, оставив о себе лишь слабое напоминание в толще грязных на вид темно-фиолетовых облаков.

Краснов отрегулировал прозрачность стекол и включил неяркий свет.

Ломившийся в окна недружелюбный мрак исчез.

Они уселись в низкие плюшевые кресла. Вадим откинулся назад и вытянул ноги – единственная удобная для такой мебели поза. Гостья не последовала его примеру, а, напряженно притулившись на самый краешек, сбросила с головы накидку. Длинные растрепанные волосы, местами испачканные растительной зеленью, упали на плечи и лицо.

«Где она провела эту ночь? – спросил себя Вадим. – Уж явно не в уютной постели! Надо будет потом отправить ее в душ…»

Поймав на себе пристальный оценивающий взгляд, он смутился своих мыслей, будто сказал вслух какую-то непристойность.

– Я тебя сразу узнала… – продолжая бесцеремонно разглядывать его, медленно произнесла она. – Видимо, детская впечатлительность…

– Ты о чем? – наморщил лоб Краснов.

– О нас…

– В смысле?

– Я ведь тогда влюбилась в тебя…

Вадим окончательно потерялся.

– Когда влюбилась? – недоуменно переспросил он. – Вчера что ли?

– Нет, – она тяжело вздохнула, – вчера мне было уже не до любви.

– Не волнуйся, – осторожно сказал Вадим. – Сейчас доставят еду, перекусим, и все спокойно обсудим. Расскажи лучше, где ты раздобыла эту одежду?

– Вадим! Я не сумасшедшая!

Только тут до него дошло, что они так и не представились друг другу. Откуда же она знает его имя? Или в глухом лесу, где ей, наверняка, пришлось скоротать ночь, тоже транслируют программу местных новостей?

– Извини за тупость, – посуровел Краснов. – Но если ты хочешь быть понятой, выражайся, пожалуйста, яснее.

– Хорошо. Вспомни первый в твоей жизни космический перелет! Вспомнил?

– Но…

– Да! Я имею в виду именно то, о чем ты подумал. Трагедия. Погибли все… почти все! В живых остались лишь двое – подросток и маленькая девочка…

– Глен! – подскочив, вскрикнул Вадим.

– Ну наконец-то! Хотя, конечно, я была еще слишком мала, чтобы ты сейчас меня узнал, а вот твои характерные черты лица ничуть не изменились.

– Гле-е-ен… – недоверчиво протянул Вадим.

Мелодичный сигнал возвестил о том, что транспортный автомат доставил в кухню заказанные продукты. Но Краснову теперь было не до еды. События двадцатилетней давности застарелым кошмаром выползли из памяти, разбередив старую ноющую рану. В том злополучном рейсе погибли родители Вадима, и это стало еще одной неосознанной причиной, по которой он стремился на Теллуру, ведь здесь прошло его детство.

Стараниями психологов-гипнотизеров удалось восстановить психику уцелевших детей и вернуть их к нормальной жизни, заблокировав в подсознании жуткие подробности смерти нескольких сотен людей. Сейчас они не могли вспомнить, что конкретно произошло на корабле, но твердо знали, что это было ужасно.

Нервное истощение, бессонная ночь, голод и неполное восстановление после Трансляции взяли свое, и Глен, немного покушав, заснула прямо за кухонным столом. Единственное, что Вадим еще успел у нее спросить, – это тот главный вопрос, который интересовал Майкла, а теперь и его самого – зачем смертников с Хорка стали отправлять на Теллуру? Глен ответила, что истинной причины им, конечно, не сообщили, но ходят слухи про какой-то эксперимент. Поговаривают, будто заключенных возят к тоннелям…