Ну… Какой-нибудь дворец можно и охладить.

Обитель, что бы она собой ни представляла, во всяком случае не дворец. И поэтому в ней было жарко. Когда прозвонил утренний колокол, моя когорта собралась в трапезной. Младшие классы поглядывали на нас. Все знали, что нас лишили воды. И все знали почему. Завтрак мы ели холодный – сливы, козий сыр, вчерашние лепешки – и старались не разругаться. Мои одноклассники были на взводе, с тревогой ожидая, что нас накажут еще. Элиана видно не было.

Становилось жарче. Затрещали цикады. Ветер, всю ночь толкавшийся в стены обители, стих, оставив после себя неподвижное и желтое от пыли небо. В классе мы распахнули окна, и нас быстро нашли слепни, которых мы принялись нещадно истреблять. Брат Дельта пытался проходить с нами историю природных ресурсов как первопричину войн – но мы не могли следить за его словами. К десяти Хан нечаянно задремал, Атта дремал не скрываясь, а Грегори – тайком: его глаза были полностью черными из-за расширившихся диафрагм, но за диафрагмами никого не было. Только самые прилежные из нас (я и до некоторой степени Да Ся) были способны выдержать монотонное жужжание брата Дельты.

А он все бубнил и бубнил. Однажды я видела больничный монитор, который походил на брата Дельту, – шестиногое основание, вертикальная опора, завершавшаяся экраном. Если добавить несколько рук, такой аппарат показался бы близнецом брата Дельты – и, пожалуй, читал бы лекции получше. Дельта усыпляюще гудел, продвигаясь по вехам истории. Он бормотал что-то о войнах за землю в начале двадцатого века, которые сменились нефтяными войнами, а затем – войнами за воду. О том, что пришло им на смену. О том, как стремительно поднимающийся уровень моря, изменение моделей погоды и крах бензинозависимого сельского хозяйства привели к голоду, болезням и миграции, заставившей сняться с места целые народы.

Все это, в свою очередь, привело к Буре войн – десяткам ожесточенных региональных столкновений, которые волнами пронеслись по миру, захватывая то одну группу государств, то другую и возвращаясь назад. Война, эпидемии, голод. Население земного шара сократилось вдвое. Затем на две трети. Затем на три четверти.

«В незапамятные времена, – гласят Изречения, – люди убивали друг друга так быстро, что тотальное истребление уже не казалось невозможным, а у меня была задача их остановить».

Лучшему искусственному интеллекту ООН, Класс 2, имя Талис, было поручено найти способы предсказывать очередные конфликты, стремительно разрывающие планету на куски, – и, где возможно, предотвратить их и остановить начавшиеся.

То, что стратегией Талиса окажется возглавить дело, – такого его человеческие коллеги не предвидели. Но именно так он поступил, ловко замкнув на себя сеть управления вооружениями, главным образом – орбитальными системами.

«Ребята, – по преданию, сказал тогда он. – Хорош мочить друг друга!»

И начал взрывать города, пока стороны, остолбенев, и впрямь не прекратили все боевые действия и не «выбрались на сушу», роняя последние капли воды.

Не кто иной, как Талис, изобрел обители, правила и ритуалы войны, и именно Талис обеспечил соблюдение этих правил с жестокостью, на которую не был бы способен ни один живой человек. В ООН были, разумеется, и другие виртуальные личности, и люди – Лебединые Всадники у них на службе. Но только имя Талиса мы произносили, понизив голос. Талис был…

Но в этот момент дверь открылась.

Вошел аббат, а с ним Элиан. Мы встали и поклонились.

– Дети, дети, – сказал аббат. – Дети мои. Садитесь, садитесь, рассаживайтесь по местам. Я не отниму у вас много времени. Я знаю, что работы сейчас много.