Геланс расхохотался.

– Быть может, тебе и придется это скрывать. Если только это правда. Я хочу, чтобы ты поведал нам, что делал в людских землях.

Этот дэйлор казался вполне дружелюбным, в отличие от Миртс, которая сильно напоминала разгоряченную дракой куницу. Шениор постоянно ощущал на себе ее недоверчивый, колючий взгляд – и чувствовал, что она злится, но не мог понять причины.

– Лирт отправился за капитаном стражей Кьевертом д’Сошер. Слыхал о таком? Младшая ветвь дома д’Сошер, высокорожденный, которому заказан трон… – Геланс чуть склонил голову набок, продолжая внимательно разглядывать пленника.

– Нет. – Шениор покачал головой, – как я мог слышать о нем, если покинул кокон за пределами Дэйлорона?

Черные глаза Миртс недобро сузились.

– Чушь. Как мог ты покинуть кокон за пределами нашего государства, если за последние годы ни один дэйлор, кроме шпионов, не покидал королевства?

Шениор вздохнул. Как заставить их поверить в собственную историю, которую сам он едва-едва помнит?

– Я не могу сказать вам, как очутился вне Дэйлорона. Помню лишь одно лицо – это была человеческая женщина. Она кормила меня, пока я был личинкой. Потом… Что-то случилось. Что-то очень плохое… А позже началось мое перерождение. Когда я открыл глаза, то услышал Зов, и не мог ему противиться. Дэйлорон позвал меня – и вот я здесь.

Миртс скептически хмыкнула и отвернулась. Геланс хохотнул, хлопнул Шениора по плечу.

– Не обращай на нее внимания, приятель. Миртс всегда такая. Уж очень ей не нравится быть просто стражем границ…

– Замолчи, – вдруг зашипела девушка, – замолчи!

Окатив Шениора и Геланса взглядом, исполненным воистину ледяного презрения, Миртс уселась на лавку и принялась перебирать стрелы, пробуя пальцем наконечники.

– Вообще, должен тебе сказать, в последнее время что-то неладное творится в людских землях, – задумчиво пробормотал Геланс, – поступают сведения, что император собирает армию. Будет война – но только вот с кем?

Шениор пожал плечами.

– Я ничего не знаю о том, что творится в тех землях. Увы.

Геланс нахмурился.

– Смотрю я на тебя и думаю… Либо все, тобой сказанное, ложь, либо ты и в самом деле покинул кокон вне Дэйлорона. Память предков, несомненно, с тобой, но о многих вещах ты не имеешь ни малейшего понятия.

В этот момент Миртс вскинулась, отложила стрелы.

– Кажется, Кьеверт пришел. Открывай.

Шениор невольно залюбовался ее грацией, но тут же одернул себя. Ему, сидящему в охранке за столом, совершенно голому, следовало подумать о том, что рассказать Кьеверту, а не глазеть на девицу. Тем более, что ни о какой взаимности и речи быть не могло.

Между тем в комнатку вошел Лирт; за ним – немолодой дэйлор, чьи волосы, заплетенные в две толстые косы, щедро посеребрило время. Лицо его – впрочем, как и лицо всякого немолодого жителя Дэйлорона, было оплетено сетью тонких, но глубоких морщин. Одет он был побогаче, нежели стражи границ: особенно Шениора впечатлила зеленая куртка из блестящего… атласа, расшитая на груди золотыми звездами. Под курткой белел ворот рубахи, скромно украшенный узкой полоской кружева.

И Геланс, и Миртс одновременно, как по команде, вытянулись, почтительно опустив головы – именно так младшие в иерархии должны вести себя в присутствии старших. Кьеверт коротко кивнул им, отвечая на приветствие; но взгляд его, колючий, как ветка серебристой ели, уже сверлил Шениора.

И молодой дэйлор почувствовал себя очень и очень неуютно под этим цепким взглядом. Но опускать глаза, как младший, не собирался – ибо уже знал, что происхождение его ничуть не ниже происхождения Кьеверта.