Андрей гнал от себя мысль, червячком сверлившую мозг, зачаток понимания того, куда он попал. Гнал – а сам искал на карте то, что ну никак не должен был найти…

И нашел почти сразу, недаром же в спецназе столько оттрубил командиром отделения. Синюю надпись «оз. Куписта».

– Так. Приехали, – тихо произнес Андрей.

Насколько он помнил, в его мире по Чернобыльской Зоне вооруженные бандиты не шастали и для нужд ученых людей не похищали. И о неведомых артефактах, добавляющих людям силы и ускорения, в нем тоже не слышали. Итак, какой вывод?

– Пока что, товарищ старший лейтенант, основываясь на исходных данных, остановимся на том, что тебя не пойми каким макаром перетащило в Украину, – слегка обескураженно пробормотал Краев, суя карту в боковой карман рюкзака, который он прихватил с собой, сложив туда всё необходимое. – Дальше действуем по обстановке.

И вышел из дома. Теперь ему не нужно было идти по следу. Имея четкие ориентиры, российский спецназовец найдет цель не только ночью, но даже с закрытыми глазами.

– Ну и чего тебе от меня надо? – поинтересовался я, усаживаясь напротив.

– Тут вот какое дело, – сказал Меченый. – Я узнал, что ты Призрака и Клыка убил.

– А я все ждал, когда ты мне это предъявишь, – усмехнулся я. – Было дело, убил. Обоих. Оправдываться не буду. Обычно, когда пытаются убить меня, я пытаюсь защищаться. И оба раза мне повезло больше, чем им.

– Я в курсе, – кивнул Меченый. – Прочитал в твоих романах.

– Ну и что теперь? Будешь мстить за друзей по закону Зоны?

– Не буду, – покачал головой сталкер. – Потому, что это были не они.

– А кто? – удивился я.

– Их копии, – вздохнул Меченый. – Их экспериментальные копии, которых отправили шляться по Зоне, внушив им, что они и есть Призрак с Клыком.

– Занятно, – хмыкнул я. – А где оригиналы?

– В научном комплексе на озере Куписта, – мрачно проговорил сталкер.

– У Захарова?!!

Моему удивлению не было предела. Благообразный седовласый академик, хозяин лаборатории-крепости, где мне доводилось бывать не раз, вовсе не был похож на злого гения, который держит сталкеров в заточении, лепя с них биологические копии.

– У него, – кивнул Меченый.

– Не верю, – сказал я. – Чтобы Захаров…

– А ты не подумал, откуда взялись те биологические матрицы, благодаря которым Кречетов вернул к жизни двоих твоих корешей? – перебил меня сталкер. – Как их там звали? Данила и Японец, верно?

– Он сказал, что спёр их у Захарова.

– Так. А откуда они у академика?

– Да я почем знаю? – взорвался я. – На то он и ученый, чтобы изобретать всякую научную хрень.

– Ладно, уточню вопрос, – спокойно произнес Меченый. – Из чего, по-твоему Захаров их делает?

– Ну… не знаю, – пожал я плечами. Признаться, вопрос Меченого сбил меня с толку. – А ты, типа, знаешь из чего?

– Знаю, – кивнул сталкер. – Из людей. Из чистых людей.

– Это как «из чистых»? Хорошо пропаренных в баньке?

– Ты же в курсе, что все мы с отклонениями, – не обращая внимания на мой ехидный тон, проговорил Меченый. – Зараженные земли берут свою плату с тех, кто сумел в них выжить. Месяц походил по Зоне, и привет – уже в организме обязательно присутствуют необратимые изменения. Иным и недели достаточно для того, чтобы ощутить их на себе. Не зря же нас на Большой земле мутантами считают. А Захарову для того, чтобы создать биоматрицу, необходим чистый материал, который в Зоне находился сутки-двое, не больше. Без внутренних изменений. Из них он и делает точные копии других людей. Тех, кто хорошо платит. Зарабатывает, сволочь. У него уже очередь на годы вперед. У кого-то из богатеев сын погиб в аварии – и вдруг: о чудо, СМИ наврали! Живо дитятко, здорово, и уже на новой тачке рассекает. И папа по этому поводу не особо парится. Погибнет чадо – пофиг на это. Достаточно его ногтя или одного волоска для того, чтобы Захаров из биоматрицы слепил богатею нового отпрыска – точную копию погибшего, один в один, даже с тем же набором воспоминаний, какие были на момент смерти.