– Такие дела, – протянул компьютерную распечатку Михеев, – теперь жди крупных разборок. Давно такого авторитета не убирали. Видимо, кто-то в Москве решил начать новую войну.
Чижов ошеломленно вчитывался в данные «героической» биографии Михаила Гурамовича.
Глава 4
Это уголовное дело прокурор решил поручить следователю Мирзе Джафарову. За последние два года таких уголовных дел у него было почти два десятка, и Мирза твердо знал, что их раскрытие в обозримом будущем не просто нереально, но и вообще почти невозможно. В Карабахе шла ожесточенная война, и согласно закону по каждому случаю смерти того или иного гражданина республики следовало возбуждать уголовное дело. Как и принято в цивилизованных странах. Но, во-первых, шла война и многие территории, где совершались эти убийства, были просто захвачены врагом. Во-вторых, граждане Нагорного Карабаха не считали себя гражданами Азербайджана и тем более не собирались исполнять законы республики. А в Баку их, в свою очередь, де-факто не считая согражданами, де-юре признавали, что все армяне, живущие на территории Нагорного Карабаха, как и весь анклав, являются территорией суверенного Азербайджана, и принципиально продолжали возбуждать уголовные дела по любому факту насилия. Правда, в данном случае в приграничном районе был убит старый чабан и тяжело ранен его молодой напарник. Преступление, конечно, совершили армянские бандиты, как считали в прокуратуре, и Мирзе в очередной раз было поручено допросить тяжело раненного свидетеля, возбудить уголовное дело и… забыть о нем, так как расследование в тех местах проводить было просто невозможно, да и бандиты не собирались ждать прокурорского работника, отсиживаясь на месте преступления.
Тяжело раненного Али Новрузова привезли из райцентра, где врачи уже не могли ему помочь. Мальчика спасло чудо. В Баку находилась миссия Красного Креста из Женевы, и среди врачей был известный хирург Кристиан Андрэ, который и спас больного в результате проведенной почти восьмичасовой операции. Теперь можно было не опасаться за жизнь больного, и следователю по особо важным делам поручили допросить больного для формального возбуждения дела.
В больнице была обычная грязь, неустроенность и беспорядок. С трудом найдя палату больного, Джафаров зашел в нее, обнаружив шесть очень близко лежавших больных. Раньше, в лучшие времена, здесь по нормам оставались двое тяжелобольных, теперь, из-за нехватки отапливаемых помещений, больных собирали в одну палату. Несмотря на март, на улице было еще довольно холодно.
Найдя кровать Новрузова, следователь подошел к ней и, не обнаружив свободного стула, сел прямо на кровать. Парень испуганно следил за ним.
– Как дела? – устало спросил следователь. Конечно, нужно было улыбнуться, но у него не было сил на эти церемонии.
– Спасибо, все хорошо, – тихо произнес парень.
– Врачи говорят, жить будешь, – произнес дежурную фразу Джафаров, – считай, второй раз родился.
– Спасибо, – у парня был довольно жалкий вид.
– Давай рассказывай, как там все случилось, – достал блокнот и ручку Джафаров. Магнитофонов у них уже не было, а имевшиеся давно были сломаны.
– Они убили Курбан-киши, а потом стреляли в меня, – тихо проговорил Али, – кажется, два раза.
– В тебя кто стрелял, ты видел? – уточнил Джафаров.
– Конечно.
– Армянин был?
– Да.
– Какие-нибудь подробности запомнил?
– Нет. Его, кажется, Вартан звали. Там еще Армен был.
– Вартан в тебя стрелял?
– Да.
– Можешь его описать?
– Здоровый такой, с заросшими бровями. Больше ничего не помню.
– Ясно, – вздохнул Джафаров. «Все как обычно, – подумал он. – Нужно будет заехать домой побриться».