– Он лучший и добрейший из людей, но в его прошлом есть какая-то странная тайна…

Я не могла продолжать. Майор Фитц-Дэвид прервал меня. Это было сделано с безупречной учтивостью, но взгляд его блестящих маленьких глаз сказал мне ясно: «Если вы намерены вступить на эту деликатную почву, сударыня, я отказываюсь следовать за вами».

– Мой обворожительный друг, – воскликнул он. – Могу я называть вас моим обворожительным другом? В числе множества других прелестных качеств, которые я уже заметил, вы обладаете живым воображением. Но не давайте ему воли. Примите совет старого друга, не давайте ему воли. Что могу я предложить вам, дорогая миссис Вудвил? Чашку чая?

– Называйте меня моим настоящим именем, – отвечала я смело. – Я уже открыла, что мое настоящее имя – Макаллан.

Майор вздрогнул и устремил на меня пристальный взгляд. Его тон и манеры изменились совершенно, когда он заговорил опять.

– Позвольте спросить, сообщили ли вы об этом открытии вашему мужу?

– Конечно. Я полагаю, что муж обязан дать мне объяснение. Я просила его сказать мне, что побудило его жениться на мне под чужим именем, но он отказался ответить мне и объяснил свой отказ такими причинами, что напугал меня. Я обращалась к его матери, но и от нее получила отказ в выражениях, оскорбительных для меня. Любезнейший майор Фитц-Дэвид! У меня нет друзей, которые могли бы принять мою сторону. Окажите мне величайшую милость, скажите мне, почему друг ваш Юстас женился на мне под чужим именем.

– Я, со своей стороны, попрошу вас оказать мне величайшую милость, – возразил майор. – Позвольте мне не отвечать вам.

Вопреки своему отрицательному ответу, он смотрел на меня так, как будто жалел меня. Я решилась не отступать.

– Войдите в мое положение, майор. Могу ли я не расспрашивать вас? Могу ли я жить, зная то, что я знаю, но не зная ничего более? Я готова услышать худшее, что вы можете сказать мне, но я не в силах выносить долее пытку беспрерывных подозрений и опасений. Я люблю моего мужа всем сердцем, но я не могу жить с ним при таких условиях. Я сойду с ума от такой жизни. Я женщина, майор. Я могу рассчитывать только на вашу доброту. Не оставляйте меня, умоляю вас, не оставляйте меня в неизвестности!

Я не могла сказать ничего более. Под влиянием безотчетного минутного побуждения я схватила его руку и поднесла ее к губам. Учтивый старый джентльмен вздрогнул от моего поцелуя, как от электрического толчка.

– О, бедная моя, бедная! – воскликнул он. – Я не могу выразить, как я сочувствую вам. Вы обворожили меня, вы покорили меня, вы растрогали меня до глубины души. Что могу я сказать? Что могу я сделать? Я могу только последовать примеру, который вы подали мне своей удивительной откровенностью, своим безбоязненным чистосердечием. Вы описали мне свое положение. Позвольте и мне объяснить вам положение, в какое поставлен я. Успокойтесь, постарайтесь успокоиться. У меня есть флакон с нюхательной солью для дам. Позвольте мне предложить его вам.

Он принес мне флакон, поставил мне под ноги скамеечку, он умолял меня подождать и успокоиться.

– Дурак! – пробормотал он, когда отошел от меня, чтобы дать мне успокоиться. – Если бы я был ее мужем, будь что будет, я открыл бы ей истину.

Относилось ли это к Юстасу? Не намеревался ли майор сделать то, что он сделал бы на месте моего мужа, не намеревался ли он открыть мне истину?

Едва эта мысль мелькнула у меня в уме, как раздался громкий и настойчивый стук в наружную дверь. Майор остановился и начал прислушиваться с большим вниманием. Минуту спустя дверь была отворена, и в соседней комнате послышался шум женского платья. Майор бросился к двери с юношеской быстротой. Но было уже поздно. Не успел он добежать до нее, как дверь распахнулась от сильного толчка с противоположной стороны и особа в шумящем платье ворвалась в комнату.