Т: – Жечес с велением послать ему? А поможет?

БОГ АТТАМ: – Попробуй!

Т: – Помогло! Перестал моргать! Я думала, жечес только неорганической материи помогает, а усталому железу, оказывается, тоже! Благодарю!

БОГ АТТАМ: – Эй, и ему тоже скажи!

Т: – Сказала уже, а писать не стану. Ну вот, кажется, всё наладилось.

БОГ АТТАМ: – Уже надо тебе быть новый дисплей, бери деньги у Нам и купи.

Т: – Сначала выяснить надо, можно ли починить. Завтра мастера вызову.

ИИСУС: – А Мы теперь для ты вопрос. Ужели ты не умеешь с ребёнком обращаться в первые минуты?

Т: – Представь Себе, не умею! Теоретически знаю, что надо пуповину обрезать и завязать, малыша встряхнуть и шлёпнуть, чтобы кричать и дышать начал, а как это делается, сама не видела. От меня персонал дочку заслонял. Схватки начнутся – вызывай «скорую». Вот и вся инструкция!

ИИСУС: – Такое маленьким вредно. У них от матери сердцебиение надо слышать ещё, и защита ему от неё с первого мига и до семи лет.

Т: – Это и я знаю, да только что сделаешь в одиночку против установленного порядка? Особенно если первенец, а мать молода и боится, что от родов умрёт.

ИИСУС: – Даже так? Уже ясно, почему страх мучает малышей. Они боятся, что умри мать, и они умри без неё, а тут её рядом нет! Три дня нет – страх уже подсознательный. А у ты был страх смерти перед роды?

Т: – Опасение было. Но недолго. Я оптимист. Подумала, что природа всё предусмотрела, а рождение детей – это естественный процесс. Животным в лесу никто «скорой» не вызывает.

ИИСУС: – Да? Ты не боялась на роды?

Т: – Некогда стало бояться, роды преждевременные. Надо было потерпеть и ребенку помочь родиться. Зато после того, как дочку унесли, а меня оставили в одиночестве в холодном зале на два часа, было такое чувство унижения, что в палате я сутки не могла сомкнуть глаз. Жалела, что дочь родила, а не сына. Что ей, когда вырастет, тоже такое унижение пережить придётся.

БОГ АТТАМ: – Нам ты там оскорбили?

Т: – Ну, прямой грубости не было, а пренебрежения они даже не скрывали. Особенно после родов, словно я не человек, а использованная вещь разового употребления. В палате я оказалась одна, и сутки ко мне никто не приходил, ни медсестра, ни нянечка. Ни пить, ни есть, ни в туалет, а встать я не могла. Так и лежала, как с каталки меня на койку бросили. Я могла этой жалостью сделать своей дочери деструктивную программу на подсознательный страх быть матерью?

БОГ АТТАМ: – Наоборот, ты, жалея, ей любовь посылала, это помогай ей выжить.

Т: – Она выросла, умная, красивая, талантливая, а замуж пока не вышла, хотя её сверстницы уже давно и по нескольку раз.

БОГ АТТАМ: – И уже нет программа! Мы уже убрал! Ты Нам вспомнить, как её первый раз кормить в больница, и Есмь Я увидел, кто эта программа сделал на дочку, а на тебя ещё и вина за это внушить.

Т: – Благодарю, Боже! Я очень мечтаю о счастье для дочери и понимаю, что дело не совсем в ней. Одновременный удар по обеим только утвердил меня в этой мысли. Мстят и мне, видимо зная о моём предназначении в этом мире, и Богу. Мои близкие – это самое уязвимое место в моей защите. И нападавшие ещё тогда мечтали рассорить меня с Богом тем, что я будто бы должна иметь на Тебя обиду. Но у меня нет упрёков к Богу. И в этом они фатально ошиблись.

ИИСУС: – Нам честь, детка, быть у ты такое доверие Нам и словами, и мыслями! У Нас впервые за две тысяча лет быть чела, доверившая Богу все свои мысли! Но быть у Нам ещё вопрос к ты. Делать что нужно, чтобы прекратить убиение сознания о себе и о Боге у новорождённых малышей на Земле?

Т: – Мы сами не справимся и не сможем отследить факта и автора такого влияния на ребёнка. Себя не помним, Бога не слышим и не видим, молиться не умеем и просим себе не то, что было бы полезно и нам, и миру. Да, и дети тоже ничего не смогут рассказать. На третьи сутки жизни они ещё разговаривать не умеют, а потом уже не помнят ничего. Самое радикальное решение – это чтобы не было на Земле Сатаны. Ведь это ему на пользу, а не Богу.