– Обладая некоторыми акробатическими навыками, мы ее сделаем, – неуверенно сообщил безволосый, вставляя в зубы сигарету.

– Не дадут, – фыркнула брюнетка. – Не забывайте о том, что за нами наблюдают.

Безволосый пожал плечами и щелкнул серебристой «Зиппо». Слишком нервно он это сделал – для извлечения пламени не требуются бычьи усилия.

– Ну-ка, дай, – протянула ручонку Валюша.

Просьба была необычная – все замерли. Безволосый нахмурился. С сомнением покосился на девочку, на зажигалку в руке и, видимо, не нашел причин отказать ребенку. «Зиппо» перекочевала в узкую длань. Валюша сжала кулачок. Затем подскочила к воротам, размахнулась – и швырнула. Неплохо развита, машинально отметил Вадим; до того, наверное, как ее не поперли из школы (или сама не сбежала), по физкультуре преуспевала… Зажигалка ударилась в верхний натянутый ряд, отскочила на соседний – контакт металла с металлом повлек интересный эффект – противно затрещало. Проскочила голубоватая искра с дымком. Зажигалка отскочила от стены и упала Валюше под ноги. Она присела на корточки, прикоснулась к ней – боязливо, как к мертвой гадюке. Подняв двумя пальчиками, швырнула в толпу.

– Лови, теплая!

Безволосый в молодые годы неплохо играл в лапту. Невозмутимо поймал свою «Зиппо», зачем-то понюхал, убрал в карман.

Тишину нарушало только завывание ветра в кронах деревьев. Сообразительность ребенка просто пугала. «Выпороть бы ее от души, – тоскливо подумал Вадим, – дабы излишки ума выбить».

– Я догадывался, я подозревал… – понесло красавчика. – Это электрический ток, сеть под напряжением, понимаете?.. Закрытая зона, секретный объект… Чтобы чужие не вошли…

– И свои не вышли, – хихикнул очкарик. Но сам испугался своих слов и, стремительно бледнея, стал озираться.

– Вот мы и пленники, – обреченно, тоном, констатирующим отрицательный, даже провальный результат эксперимента, произнесла плотная дама.

– Ну что ж, – безволосый докурил сигарету, по привычке затушил ее слюной и прилепил к дверце автобуса. – Ну что ж, господа, ситуация становится в высшей степени любопытной. Не пора ли нам познакомиться?

«Да знакомы мы, знакомы!» – забилась раненой птицей под черепной коробкой у Вадима мысль…

Язвительную брюнетку звали Жанной Данович, о чем она поведала сквозь недавно отбеленные зубы (классическое русское имя, согласились крепыш с безволосым). Соседка Жанны по автобусу назвалась Ларисой Рухлядой – с брюнеткой она не знакома, сошлись с ней в унылом универмаге Славянки, не поделив последнего в галантерейной секции «крабика» для волос. По ходу препирательств дамы выяснили, что ожидают один и тот же автобус на Любимовку, обе приехали из одного города и обе истово ненавидят провинцию, амбициозно считая себя столичными жительницами (за Уралом, если кто не помнит, имеется собственная столица).

Безволосый с крепышом и вовсе познакомились у подножки автобуса, сойдясь на почве любви к сигаретам «Marlboro light». Первый отзывался на имя Борис Уралов (можно Борькой, без проблем), второй – на Максима Журбинцева (соответственно, Макса). Худощавого очкарика звали Колей Сырко, бородатого и вечно потеющего – Антоном Гароцким, красавчика – Володей Мостовым. Он снял, наконец, ненужные в середине сентября черные очки, показав объятые ужасом глаза, и окончательно утратил облик мачо, представ обыкновенным трусом.

– Это смутно мне напоминает… – начал Вадим.

– Вы тоже мне смутно напоминаете, – перебил его Макс, – одного парня с военной выправкой, сошедшего сегодня утром с Н-ского поезда и отправившегося в пристанционный буфет. Он ехал во втором вагоне, я – в третьем. Бедняжка, подумал я тогда. В этом дурацком буфете парню предложат ледяной чай и очень неприятное обслуживание. А по его виду он не привык пить ледяной чай.